Чтобы скачать с зеркала рутор, на ПК или смартфоне необходимо иметь приложение для скачивания торрентов - µTorrent или BitTorrent. Торрент - это небольшой файл, через который происходит скачивание фильмов, игр и прочего. Этот файл необходимо скачать по ссылке выше и открыть его через одну их этих программа, далее программа предложит выбрать папку для сохранения .
Зачем качать через торренты? Скачивать через торренты удобно, просто и, главное, бесплатно, быстро и со стабильной скорость для большинсва популярных раздач! Более подробно в данной статье
Chicago || Дискография || Год: 1969-2014 || Наличие сканов в раздаче: Присутствуют Жанр: Rock, JazzRock, JazzFusion, SoftRock, ArtRock, ProgressiveRock, Fusion, Jazz Страна: USA || Продолжительность: 43:30:56 Формат/Кодек: FLAC, APE || Битрейт: Lossless Тип рипа: image,tracks + cue Вашему Вниманию Представлена: каноническая дискография Великой Американской группы Chicago Приятного Прослушивания: | |
Залил | Spirit Summer |
Оценка | 10 из 10 (1 голосов, самая низкая оценка - 10, самая высокая - 10) |
Категория | Музыка |
Раздают | Временно нет данных |
Качают | Временно нет данных |
Сидер замечен | (Никогда) |
Добавлен | 26-08-2015 23:46:07 |
Размер | 16.71 GB (17943178766 Bytes) |
Spirit Summer | 02-09-2015 23:05:03 (1 час назад) | ||
Ув-й Копысов Валерий, я лишь передал мысль пользователя, составившего презентацию - из которой был скопирован материал для этой раздачи. Альбом предложенный Вами, похоже не подпадает под номер. Здесь, номерные альбомы по ходу. Да, есть тут сборники, есть Live альбомы, прочие " плюшки ", но все это - оригинальная " продукция " от " Чикаго ", участники ансамбля вероятно " о чем то думали " давая номера изданиям. По большому счету, вся продукция группы во флэк занимает за 70 Гб., что возможно ( не все что есть ) и представляет собой в основном много одноименных композиций " на разный лад ", в разных изданиях, разные переиздания, синглы, и несколько Live альбомов. Если отступить чисто от " номерных " выпусков, получится массив данных, который навряд ли будут сидировать насколько-то продолжительный период. Такие мысли не лишние наверное. Хотя, в любом случае, здесь по номерам, как их и собирали слушатели, при Союзе в частности, концертный альбом и сборники зачастую ( обычно ) многими игнорировались при покупке для дискографии. Возможно, не в последнюю очередь из за цены на винил. Так же, в формате мп3 - в большинстве случаев, в сети представлены в основном варианты дискографий, в состав которых не вошли сборники и концерты, то есть с самого начала без альбомов с номерами: 4, 9, 15, 20 и т.д. Вариант предложенный в этой раздаче - возможно оптимальный. Итого: по самой дискографии, я посмотрю в дальнейшем в разных источниках, хотя на сайтах с русским языком - данные сильно разнятся, что до Live альбомов и синглов, возможно добавлю. Ув-й sergey010359, недавно конвертировал один из альбомов - в формат mp3 потреково, звук нормальный, если добавить Live альбомы и синглы, возможно влезет на DVD5, хотя, может и немного больший объем выйдет. В дальнейшем наверное сделаю :) Спасибо за комментарии, если есть какие предложения, замечания - по вопросам связанных с материалом, пишите, обсудим. Пожалуйста, по возможности - оставайтесь на раздаче | |||
sergey010359 | 02-09-2015 10:27:00 (14 часов назад) | Оценил на: 10 | |
А можно такой шедевр в МР3 (для смартфона)? Спасибо. | |||
Копысов Валерий | 31-08-2015 23:18:36 (2 дня назад) | Оценил на: 10 | |
Спасибо! Почти все есть на CD, но кое-что для себя все же нашел: Chicago XXXV - незнакомо! Кажется, не хватает двойного Chicago "Live In Japan". Еще раз спасибо за подборку и огромную работу. Особо интересны библиографические заметки! | |||
Spirit Summer | 27-08-2015 01:21:00 (7 дней назад) | ||
История одной из самых популярнейших рок-групп во все времена - продолжение ( Глава 9- ): Chicago начали работу над очередным альбомом 1-го августа 1974 года, как обычно, на студии в Caribou Ranch. Первый результат этой работы появился в феврале 1975 года в виде сингла Harry Truman. Эта песня, вышедшая из-под пера Роберта Лэмма, посвящалась президенту, которому Америка могла доверять (что в высшей степени странно – ведь именно Трумэн отдал приказ о бомбардировке Хиросимы и Нагасаки), в отличие от Никсона, угодившего как раз незадолго до этого в злополучный Уотергейтский скандал, инициировавший импичмент и последовавшую за ним отставку президента. Панков написал сентиментальную песню «Old Days."Это песня-воспоминание, – говорит Панков. – Она затрагивает некоторые ключевые моменты моего детства: телешоу тех времён, коллекционирование бейсбольных карточек и комиксов". Old Days стала 2-м синглом 8-го альбома группы, увидевшего свет в марте 1975 года и поднялась до 5-го места в чартах. 1975 год был отмечен новым коммерческим пиком карьеры Chicago. Мало того что Chicago VIII стал 4-м подряд лидером, так ещё и все предыдущие альбомы вернулись в различные чарты. Продажи альбомов группы достигли астрономической величины – 20 миллионов копий! Весь коллектив очень скоро вернулся к своим бесчисленным поклонникам в июне 1976 года с альбомом Chicago X (Chicago IX – сборник лучших хитов команды). Удивительно, что самый большой хит альбома (а возможно, и самый большой хит группы) попал туда в самый последний момент. Речь идёт о великолепной балладе If You Leave Me Now. "Это была одна из тех волшебных "нам-нужна-ещё-одна-песня" cитуаций", – вспоминает Сетера. "Через 3 месяца, – рассказывает Паразэйдер, – я сижу около бассейна и слышу песню по радио. И думаю, что песня запоминающаяся. А потом они объявляют, что последней звучала песня Chicago - If You Leave Me Now. Получается, что песня, написанная только для того, чтобы заполнить пространство на диске, стала большим хитом, чего никто не ждал. If You Leave Me Now стала 1-м синглом Chicago, поднявшимся до 1-й строчки хит-парада Billboard. И не только этого чарта, а тысяч по всему миру. В 1976 году был учреждён статус платинового альбома и Chicago X мгновенно стал таковым, продавшись миллионным тиражом в течение трёх месяцев. Головокружительный успех имел и обратную сторону. Неожиданно стиль этой баллады стал стилем группы. Публика и радиостанции начали воспринимать творчество группы через призму If You Leave Me Now, не подозревая о том, как далеко от истины был внезапно сформировавшийся стереотип. "Это просто бесило меня, – говорит Роберт Лэмм. – Я знаю, что это сводило с ума и Терри, потому что эта реакция была совсем не той, чем мы были на самом деле. Мы слышали свою музыку совсем по-другому". К 1977 году, после 8 лет интенсивных гастролей и записей, группа начала ощущать усталость, что послужило причиной уменьшения количества концертов. Сначала с 300 концертов в год перешли на 250, а потом и на 200, что всё ещё было очень много. Казалось, музыканты гастролировали всегда. Когда в январе Chicago завоевали премию Грэмми за лучшую поп-вокальную запись (всё та же If You Leave Me Now), они не смогли присутствовать на церемонии вручения по причине мирового турне – бороздили просторы Старого Света. Тогда же Chicago получили ещё две премии Грэмми – в номинациях "Лучшая аранжировка аккомпанемента вокалу" и "Лучшая обложка альбома". В сентябре 1977 вышел в свет альбом Chicago XI, на котором была записана знаменитая песня Take Me Back To Chicago, написанная барабанщиком Дэнни Серафином и Дэвидом "Хоуком" Волынски. Это была своеобразная эпитафия коллеге Серафина чикагскому барабанщику Фредди Пейджу (Freddie Page), игравшему в группе Illinois Speed Press и трагически ушедшему из жизни. Как и Chicago, эта команда была привезена Гуерсио в Лос-Анджелес в 68-м, но несмотря на успех 1-го альбома и больший, чем у Chicago, бюджет, группа не смогла пробиться в первый эшелон. Между тем, отношения музыкантов Chicago со своим менеджером тоже не были безоблачными. Они портились в течение многих лет. В начале карьеры, когда Гуерсио осуществлял тотальный контроль за всеми видами деятельности музыкантов, включая быт, подобная опека ещё имела под собой объяснимые причины. Но когда оперившиеся музыканты перешли в категорию звёзд мирового масштаба, опека, естественно, стала всех тяготить. "Всё началось на записи 9-го альбома, – говорит Паразэйдер. – Гуерсио не хотел, чтобы мы учились технике продюсирования, но в то же время и сам этим не занимался. В 9 вечера он уходил спать, и мы оставались наедине с собой. Мы пытались что-то делать, но, я думаю, что это невозможно – самому продюсировать свой же альбом. Ты не можешь быть объективным к своему творению. Обязательно нужен квалифицированный взгляд со стороны". "Сегодня, смотря в прошлое, – комментирует Гуерсио, – я должен признать, что был слишком жёстким с этими ребятами. Я просто манипулировал ими в нужных мне (кстати, и им тоже) целях, понимали они это или нет". Тем временем триумфальное шествие альбомов Chicago продолжалось. Продажи сингла Baby, What A Big Surprise дошли до 5-й строчки по Америке и Chicago XI стал платиновым через месяц после выхода в свет. А ещё через несколько месяцев группа понесла тяжелейшую утрату. 23 января 1978 года гитарист и певец Терри Кэт погиб в результате случайного выстрела из ружья. "Терри Кэт был колоссальный талант, – говорит Джим Гуерсио, который работал с ним над сольным альбомом, так и оставшимся незавершенным. – Он был идолом даже для Хендрикса. Но он полностью принадлежал Chicago. А мог бы быть просто монстром в роли сольного гитариста". Неожиданная смерть Терри совершенно обескуражила всех членов группы, и встал вопрос о распаде Chicago. "Я чувствовал тогда, что это конец группы, – говорит Питер Сетера. – Но мы, видимо, ещё боялись пойти каждый своей дорогой. Именно поэтому было решено пока не расставаться". Почти сразу после смерти Терри Кэта вышел сингл Take Me Back To Chicago. Теперь песня имела несколько иной смысл. Казалось, что она была написана больше о самом Терри, чем о Фредди Пейдже. Поскольку группа решила продолжить совместное творчество, весной 1978 года начались бесконечные прослушивания гитаристов. "Тогда нам казалось, что новая музыка оставила нас где-то далеко позади", говорит Питер Сетера. "Поэтому мы искали молодого длинноволосого гитариста. Я не помню точно, сколько человек мы прослушали. Может быть, 30, 40... Или даже 50. И ближе к концу появился Донни Дакус (Donnie Dacus). Он правильно и с огоньком сыграл пару песен, после чего был принят в группу". Глава Х: Новая Эра Работа над новым 12-м альбомом Chicago началась во Флориде на Miami's Criteria Studios. Продюсером стал Фил Рамон (Phil Ramone), который до того принимал участие в сведении многих синглов группы и всевозможных телевизионных проектов. Герсио был уже окончательно отстранён от дел. И не было Терри Кэта. Всё изменилось. Группа училась работать в новом составе, в новой обстановке. Музыкантам удалось оправиться от потерь и создать очередной замечательный альбом. Возможно, что наиболее запоминающейся песней на Chicago XII стала зажигательная Alive Again, ставшая также и 1-м синглом из альбома. "Если Вы умеете читать между строк, это посвящение ушедшему от нас Терри Кэту, – говорит Панков. – Это была 1-я записанная нами песня после смерти Терри. Это мы все, вся команда говорим, что мы живы и что Терри смотрит на нас сверху с широкой улыбкой". Началась новая эра в карьере Chicago. И это было отмечено некоторыми изменениями, коснувшимися обложки альбома Chicago XII, получившего название Hot Streets. Он вышел в свет в сентябре 1978 года и на его обложке доминирующим элементом впервые появилась фотография всей группы. "После того как альбом вышел в свет, звукозаписывающая компания провела опрос меломанов, – говорит Панков. – И 90% поклонников Chicago сказали, что их совершенно не волнует то, как выглядят участники группы (к великому нашему огорчению). А вот наличие нашего большого логотипа на обложке – это очень важно. Музыка всегда говорила сама за себя. Логотип тоже говорил сам за себя. Он уже стал неотъемлемым атрибутом имиджа группы. Это точно так же, как Coca-Cola – когда видишь логотип, ты точно знаешь, что это такое". Hot Streets стал платиновым уже в октябре. Две песни из альбома попали в чарты Top 20. Речь идёт об Alive Again и No Tell Lover. Успех 12-го альбома был исключительно важен для музыкантов Chicago. Этот успех помог в значительной степени преодолеть кризис, возникший в связи с трагической гибелью Терри Кэта, сменой продюсера и с другими, менее значимыми переменами в жизни группы. Музыканты сумели доказать себе, что по-прежнему могут создавать хорошую музыку и успешно продавать свои альбомы. Вслед за этим группа отправилась на гастроли в поддержку нового альбома вместе с небольшим оркестром, которым дирижировал Билл Конти (Bill Conti), незадолго до этого получивший широкое признание благодаря премии Оскар в номинации "Лучший кино-композитор", полученной им за создание саундтрека к легендарному блокбастеру Сильвестера Сталлоне (Sly Stallone) Рокки. Помимо всего прочего, Донни Дакус не прижился в коллективе и был вынужден уйти, продолжая участвовать, тем не менее, в записи двух последующих альбомов Chicago. По свидетельству самих музыкантов ансамбля, Дакус не пришёлся ко двору по причинам как личного, так и музыкального толка. Кроме того, на дворе была уже вторая половина 70-х. А это означало, что изысканный джаз-рок с поп-уклоном, который составлял суть музыкальной концепции Chicago, был более не в моде и постепенно вытеснялся с большой сцены – с одной стороны, музыкой диско, а с другой – панк-роком и новой волной. К концу 70-х Chicago оказались в двойственном положении. С одной стороны, их альбомы продавались в огромных количествах, один за другим становясь платиновыми. Группа была невероятно популярна во всём мире, не исключая и нашу страну. Но в то же время, потеря Терри Кэта, смена продюсера и т.д. изменили группу. И изменения эти в совокупности с переменами в конъюнктуре рынка оказали серьёзное психологическое давление на музыкантов коллектив. Вероятно, результатом этой непростой ситуации стал факт включения в альбом Chicago XIII песни Street Player, имевшей ярко выраженный привкус диско. Альбом вышел в августе 1979 года и продался в количестве 700 000 экземпляров. Неплохой показатель по любым меркам, но только не для Chicago. Это была катастрофа! Примерно в это же время Chicago подписали новый многомиллионный контракт с фирмой Columbia Records. Однако, время неумолимо шло вперёд, всё больше оставляя Chicago с их изысканной музыкой позади. Chicago XIV продался очень плохо, после чего руководство Columbia приняло решение о выпуске альбома Greatest Hits, Volume II, считающегося 15-м альбомом группы. Перед группой по-прежнему стояли кадровые проблемы. Вместо Донни Дакуса в группу пришёл Крис Пинник (Chris Pinnick), по мнению Лэмма, более других похожий по манере игры на Терри. А Лаудир Де Оливейра оставил группу. Глава XI: Следующее препятствие Осень 1980 года относится к весьма значимому, я бы даже сказал, судьбоносному событию: в Chicago приходит Билл Чемплин (Bill Champlin). Желание оживить вокальную палитру и не прекращавшиеся поиски замены Терри Кэту подвигли музыкантов группы на этот неординарный шаг. Они пригласили очень известного сессионного вокалиста, чья манера пения была весьма близка к стилю безвременного ушедшего Терри. Билл Чемплин уже в возрасте трёх лет брал уроки игры на фортепьяно. А во время учебы в школе возглавил группу Opposite Sex, игравшую нечто в стиле Джеймса Брауна. Позже группа была переименована в Sons Of Champlin и стала весьма заметным явлением в музыкальной жизни Сан-Франциско 60-х. Карьера Чемплина успешно развивалась и в 1977 году он переехал в Лос-Анджелес, где стал сессионным музыкантом и автором песен. В том же году он стал соавтором двух песен, удостоенных премии Grammy: After The Love Is Gone для Earth, Wind & Fire (номинация Лучшая R&B песня года) и Turn Your Love Around для Джорджа Бенсона. А между этими двумя хитами Чемплин, хорошо знавший Дэнни Серафина, поступил на службу в Chicago. Именно Билл Чемплин порекомендовал канадского продюсера и автора песен Дэвида Фостера (David Foster), имевшего опыт завершения 7-ми альбомов, на роль продюсера 16-го альбома. Фостер, в послужном списке которого на тот момент фигурировали многие команды, включая The Average White Band, основательно приложил руку к созданию Chicago 16. Он стал соавтором 8-ми из 10 песен, включая Hard To Say I’m Sorry. Альбом увидел свет в июне 1982 года и был выпущен на лейбле Full Moon/Warner Bros. Records, став золотым (> 1 млн. экземпляров) и дойдя до №1 мирового чарта. Именно этот альбом привлёк в стан поклонников Chicago новое, молодое поколение слушателей. Следующей совместной работой Фостера и Chicago стал альбом Chicago 17, вышедший в мае 1984 года. И этот альбом стал фантастически успешным. Stay The Night, Hard Habbit To Break, You’re The Inspiration и Along Comes A Woman помогали продавать новый диск - более 6 миллионов копий, подтвердив ещё раз звёздный статус Chicago как супергруппы! И снова - аншлаговые туры по Америке и Азии. Ли Лафнэн: "Мы переживали новый подъём. Это была вторая большая волна. Первая – это 70-е, а теперь весь рок-н-ролл вместе с нами поднялся на новый пик популярности. Не так уж много людей прошло через всё это". Но на самом гребне нового успеха довольно неожиданно для всех участников группы Питер Сетера объявил об уходе. Он решил начать сольную карьеру. Это случилось сразу по окончании летнего тура 1985 года. И по иронии судьбы этот шаг, казалось бы, весьма болезненный для группы, только закрепил успех. Дело в том, что продюсеры Warner Bros, с которыми начал сотрудничать Сетера, предложили ему несколько песен, написанных Джейсоном Скеффом (Jason Scheff), 23-летним вокалистом из Сан-Диего. И голос, звучавший на демо, оказался настолько похожим на голос самого Сетеры, что мысль о том, что этот парень может запросто заменить Питера в Chicago, никому не показалась странной. Кроме того, Джейсон оказался ещё и бас-гитаристом (как и его отец, аккомпанировавший в своё время самому Элвису). Это снимало ещё одну проблему. Такое уникальное совпадение восприняли как знамение свыше и Джейсона Скеффа приняли в группу. Он угодил прямо на запись 18 альбома. Альбом Chicago XVIII стал золотым и слушатели с энтузиазмом восприняли нового участника, спевшего ведущую вокальную партию в сингле Will You Still Love Me. Джейсон Скефф: "С самого начала моей работы в Chicago, они сразу вложили в меня всю свою уверенность, они всё делали без оглядки. Многие относились ко мне скептически. Но я записал Will You Still Love Me и всё встало на свои места, я поверил в себя". Девятнадцатый альбом Chicago записывали с новыми продюсерами – Чесом Сандфордом (Chas Sandford) и Роном Нэвисоном (Ron Nevison). Chicago XIX был выпущен в июне 1988 года с тремя хитами, вошедшими в Top-10. Примечателен тот факт, что сингл Look Away, поднявшийся в чартах до номера 1 с небывалой быстротой, был впервые за много лет не балладой, исполненной ставшим привычным для поклонников группы тенорком, а довольно подвижной песней. Солировал Билл Чемплин. Ли Лафнэн: "Люди даже не понимали, что это Chicago! Мы играли эту песню на концертах и они говорили: “Зачем они играют эту песню?” И потом: “Так это что, Они?” На этом эра великих баллад в творчестве Chicago была закончена. Справедливости ради надо заметить, что два сингла, инициировавшие эти радикальные перемены (Look Away и I Don’t Wanna Live Without Your Love), были написаны вовсе не участниками группы, а Дайен Уоррен (Diane Warren). Конечно, песни эти помогли альбому стать платиновым, но они не несли на себе фирменной печати Chicago. Летом 1989 года Chicago и Beach Boys опять объединились для нового тура. Затем вышло два альбома: Greatest Hits 1982-1989 (считающийся 20-м альбомом группы), вышедший в Америке и The Heart Of Chicago, вышедший в Европе. Группа вошла в следующее 10-летие с новым синглом Джейсона Шеффа - песня с 19-го альбома What Kind Of Man Would I Be. Глава XII: Новые Дюки Эллингтоны Новое десятилетие началось для группы с новой кадровой проблемы. Пути-дороги Chicago и их бессменного барабанщика Дэнни Серафина разошлись в 1990 году. И вот тут-то настал звёздный час того самого барабанщика-серфингиста, ставшего фанатом группы ещё 20 с лишним лет назад в Shrine Auditorium. Трис Имбоден: "Я был очень удивлен, когда мне позвонили с предложением стать барабанщиком Chicago. Я сказал: "Дайте мне подумать об этом. Да!" Конечно, за эти годы в жизни Триса Имбодена произошло много событий. Он вырос в предместье Лос-Анджелеса, и первым детским впечатлением, определившим, по сути, его дальнейшую карьеру, стал увиденный в возрасте 5 лет маршевый оркестр, в котором была целая барабанная группа. С того самого момента он знал, что будет барабанщиком. Родители Имбодена имели весьма эклектичные музыкальные вкусы, что, по мнению музыканта, положительно сказалось на формировании его собственных музыкальных пристрастий: "Дома звучало много джаза, рок-н-ролла, ритм-энд-блюза... В общем – всего. И я очень благодарен за это своим старикам". Ещё будучи школьником Трис Имбоден начал зарабатывать деньги игрой на барабанах. Затем он был приглашён в группу Honk, с которой записал 3 альбома. Группа так и не получила широкого признания, но была по достоинству оценена музыкантами и продюсерами. Это позволило Имбодену переехать в Лос-Анджелес и стать сессионным музыкантом. Потом Трис сыграл прослушивание в группу Кенни Логгинса (Kenny Loggins) и был выбран из 187 кандидатов. Работа с Логгинсом была очень интересной, но к середине 80-х он, как и многие другие исполнители этого направления, начал использовать драм-машины. Имбоден вынужден был искать новую работу и его начали приглашать такие артисты, как Эл Джарро (Al Jarreau) и Чака Xан (Chaka Khan). Однако, лето 1990 года встретило нашего героя недружелюбно – никто не звал в новый тур. И тут как раз позвонили от Chicago... Имбоден: "Это было очень и очень здорово. С музыкальной точки зрения и с личной тоже". Chicago Twenty 1 был выпущен в январе 1991 года. Сотрудничество Chicago и Дайен Уоррен продолжалось. Из под её пера вышло 2 новых сингла – Explain It To My Heart и Chasin’ The Wind. Но на сей раз ни один не стал хитом. Всё-таки радиостанции, да и слушатели не хотели и не могли воспринять такой кардинальный поворот в музыке Chicago. Все слишком привыкли к тому, что называлось классическим стилем группы. И надо отметить, остальные песни были гораздо ближе к характерному звучанию Chicago. Можно сказать, что на 21-м альбоме музыканты начали возвращение к своим традициям. Возвращение к собственным композиторским силам, к собственному стилю аранжировок для духовых, к собственным духовным ценностям, если хотите... В том же самом 1991 году Chicago получили свою звезду на голливудской Аллее Славы. В 1993 году музыканты начали работать над очередным альбомом вместе с новым продюсером. Им стал Питер Волф (Peter Wolf). Волф, возможно, отчасти стимулировал стремление музыкантов вернуться к собственному, оригинальному подходу к написанию и исполнению музыки. Уолт Паразэйдер: "Питер Волф сказал мне: “Я хочу, чтобы ты приволок свой бас-кларнет, все свои саксофоны, флейты. Вообще всё, что у тебя есть. Мы будем использовать всё. Так, как вы это делали ещё тогда...” И это очень понравилось всем нам". Результатом этой вдохновленной работы стал так и не выпущенный альбом The Stone Of Sisyphus. Паразайдер: "Это был альбом, который мы обязательно должны были сделать. Особенно после всех этих хитов, после успеха альбомов для Warner Bros Мы должны были вернуться к нашей собственной концепции, создать настоящий ансамблевый альбом. Когда ансамбль живёт с музыкой, когда все вовлечены в творческий процесс. От написания материала до предложений на репетициях... Именно это и было сделано при работе над “Sisyphus”. Я думаю, что если бы этот альбом не был сделан, ансамбль не существовал бы сегодня... По крайней мере, в том виде, в котором вы его можете видеть. Все были разочарованы тем, что не имели возможности делать того, что хотели делать. Мы делали работу для Warner Bros и это хорошо продавалось. Понятно, что “дарёному коню в зубы не смотрят”, хит есть хит. Но нам было что сказать кроме этого! И мы сказали этим альбомом". Воодушевлённые творчеством участники группы были очень горды тем, что им удалось создать. Но, к сожалению, руководство Warner Bros совершенно не разделяло энтузиазма музыкантов. Более того, функционеры настолько невзлюбили эту музыку, что предложили расторгнуть контракт, что и было сделано незамедлительно. Тем не менее, весь записанный материал был сохранён, и музыканты рассчитывают когда-нибудь выпустить в свет дорогую их сердцу музыку. Некоторые песни из этого альбома уже появлялись на сборниках лучших песен Chicago (например «The Very Best Of Chicago in Europe»). Новым проектом Chicago стал нашумевший альбом Night And Day: Big Band, вышедший в мае 1995 года. На сей раз музыканты обратились к джазу. На альбоме был записаны такие джазовые стандарты, как In The Mood Гленна Миллера (Glenn Miller), Don’t Get Around Much Anymore, Sophisticated Lady, Take The “A” Train Дюка Эллингтона (Duke Ellington). Такой неожиданный репертуарный поворот имел под собой вполне объяснимые причины. В начале 70-х великий Эллингтон распорядился пригласить молодую тогда группу Chicago в его телевизионное шоу под названием Duke Ellington: We Love You Madly. Компанию нашим героям составили: Элла Фитцджералд (Ella Fitzgerald), Сара Воан (Sarah Vaughan), Рэй Чарлз (Ray Charles), Пегги Ли (Peggy Lee) и Каунт Бэйси (Count Basie). Дух от имен перехватило? После шоу Паразэйдер и Панков подошли к маэстро, чтобы засвидетельствовать своё почтение. Паразэйдер сказал, что это большая честь для всей группы участвовать в таком шоу. На что Дюк ответил, что, напротив, это большая честь для него, потому что Chicago – это «следующие Эллингтоны». Тогда у музыкантов Chicago и возникла идея записать альбом из музыки Дюка Эллингтона. На воплощение ушло более 20 лет, но они всё-таки сделали это! Трис Имбоден: "На альбоме Night And Day мы использовали определённые принципы. Мы пытались осовременить классические джазовые мелодии. И кажется, преуспели в этом. Мы ничего не сыграли в традиционной манере. По крайней мере, ритм-секция. В то же время мы продолжили реализацию фирменной идеи Chicago – идеи возвращения духовых на лидирующие позиции в популярной музыке". Ли Лафнэн, энтузиаст свинговой эры: "Духовые инструменты были вокалом эры свинга. Они играли тему, импровизации, а затем посредине песни выходил певец и, исполнив пару квадратов, снова уходил, а оркестр доигрывал. Потом появился рок-н-ролл. И тогда гитара стала основным голосом на долгие времена. А потом появилась группа Chicago и мы пытаемся вернуть дудки обратно. Похоже, это у нас получается". Роберт Лэмм: "Когда мы начали этот проект, то не имели в виду, что Chicago всегда были близки к этой музыке. Скорее мы хотели убедиться, что можем сделать и это в тех рамках, в которых мы всегда находились – в рамках рок-поп музыки с духовыми инструментами". Билл Чемплин: "Для меня задача состояла в том, чтобы аранжировать вокал таким образом, чтобы всё звучало как традиционный вариант Chicago, не нарушая при этом оригинального смысла песен". Стоит отметить, что на этом альбоме к Chicago Night And Day: Big Band присоединились такие артисты мирового уровня, как Gypsy Kings, хип-хоп R&B трио Jade,Джо Перри (Joe Perry) из Aerosmith, Пол Шейффер (Paul Shaffer) из David Letterman, который ещё и написал аннотацию к диску. Брюс Фэйрбейрн (Bruce Fairbairn), известный своими хард-роковыми проектами с Van Halen, AC/DC, Aerosmith и Bon Jovi, наряду с другими занимался производством альбома Armoury Studios в Ванкувере. Ли Лафнэн: "Это был замечательный музыкальный опыт. И таковым он для меня остаётся. Мне кажется, что этот альбом мог бы стать и более популярным, чем он стал. Но это всё равно замечательная музыка и я заберу её с собой в могилу. Я знаю, что мы вложили в неё всё, что у нас было, и она звучит здорово". Глава XIII: Называйте их Чикаго В том же 1995 году Chicago вновь оказались лицом к лицу с проблемой поиска нового гитариста. Было организовано двухдневное прослушивание. Кит Хоуланд (Keith Howland): "У них был уже готовый список ребят, которых они хотели прослушать. Я знал о прослушивании от своего приятеля, который работал в одном здании с их репетиционной базой". Хоуланд связался с менеджментом Chicago, но ему сказали, что уже поздно, и кандидатуры более не рассматриваются. Тогда я использовал последний шанс – просто приехал, встал на парковке и стал ждать музыкантов". До этого Хоуланд встречался мельком со Скеффом, когда тот зашёл послушать группу, в которой Кит играл. Когда Джейсон подъехал, Кит подошёл и ещё раз представился. "Я спросил, есть ли какой-нибудь шанс, что меня прослушают сегодня? Джейсон сказал, что сегодня день забит, но он поговорит с ребятами". Видимо, в тот день никому не удалось удовлетворить взыскательную комиссию, потому что вечером Скефф позвонил Хоуланду и сказал, что прослушивание продлено ещё на один день, чтобы послышать его игру. Хоуланд: "Я приехал и оказался единственным кандидатом. Я ужасно нервничал. Мы сыграли несколько песен, пели партии бэк вокала вместе с Биллом, Джейсоном и Робертом. Потом мы закончили и я начал собираться. Они разговаривали между собой. Потом Билл подошел ко мне и спросил, - "Эй, так ты хочешь работать?" Хоуланд, как и вся его семья, был поклонником Chicago. Он родился 14 августа 1964 года в Silver Spring, Maryland. К музыке Chicago его приобщил старший брат и когда в возрасте 7 лет он начал играть на гитаре, его кумиром стал Терри Кэт. По окончании колледжа, в 1988 году, он отправился в Лос-Анджелес, где после работы с различными командами и получил место гитариста в своей любимой группе, намереваясь, по его же словам, "оставаться с ними, пока его терпят". Что же отличало Хоуланда от остальных гитаристов, пришедших в те дни на прослушивание? Почему взяли именно его? Уолт Паразэйдер: "Когда Кит прослушивался, он сыграл много из того, что раньше играл Терри. И мы сразу поняли, это тот самый парень, который нам нужен". Возвращение Хоуланда к ритмическому стилю Терри Кэта сыграло решающую роль не только в получении работы, но и в быстром признании его поклонниками группы. Кит Хоуланд: "Я играл так потому, что вырос на этой музыке. У меня не было даже и мыслей играть по-другому. Я же всю жизнь слышал всё это именно так". Конечно, Кит использовал манеру Терри, но и развил её, добавив собственное видение этого стиля. В 1995 году музыканты Chicago основали собственную звукозаписывающую компанию Chiacgo Records – не только с целью узаконить права на собственные записи, но и с определёнными планами продюсерского характера. В результате этот лейбл переиздал все альбомы, выпущенные коллективом с 1969 года по 1980 год. В июле 1996 года Chicago обнародовали свою новую концертную концепцию, сыграв концерт в Голливудской чаше (Hollywood Bowl) с одноименным симфоническим оркестром. Были исполнены специально написанные партитуры классических песен группы, включая Ballet For A Girl In Buchannon из второго альбома. Уолт Паразайдер: "Когда я увидел партитуру, написанную Дуайтом Миккелсоном (Dwight Mikkelson) для оркестра, у меня появилась “гусиная кожа”. Это была не просто работа, сделанная с любовью, а уже что-то экстатическое". Паразайдер свидетельствует о том, что идея соединения их музыки с симфоническим оркестром принадлежит музыкантам легендарной группы Moody Blues, с которой Chicago вместе гастролировали и которая занималась подобными проектами ещё с 60-х годов. После этого Chicago немного пробовали играть с разными оркестрами, когда появлялась такая возможность, пока не решились на серьёзный проект. Следующим альбомом группы стал сборник Ultimate Greatest Hits. За всю историю группы было выпущено множество сборников, но до того в Америке ни разу не выходило такое полное собрание хитов – начиная с 60-х, заканчивая 90-ми. 1997 год ознаменовался выходом юбилейного альбома, посвящённого 30-летию группы – The Heart Of Chicago 1967-1997. В его записи принял участие Ленни Кравитц (Lenny Kravitz). Альбом очень быстро получил статус золотого. На 1-е место в чартах поднялся и сингл Here In My Heart. В 1998 году свет увидел альбом The Heart Of Chicago 1967-1998 Volume II, ставший логическим продолжением предыдущего. Здесь музыканты записались с Роем Биттаном (Roy Bittan) из E Street Band. Осенью того же года на собственном лэйбле Chicago записали свой 25-й альбом, который также стал золотым в 1999 году. В 1999 Chicago выпустили 26-й альбом, который был записан на концерте в Карнеги Холле - Chicago At Carnegie Hall. Музыканты хотели документально зафиксировать игру всего состава группы конца века. В концертах тех времен появилось ещё одно новшество: в каждом городе на сцену приглашались молодые музыканты, которым давался незабываемый шанс сыграть с великой группой. И публика приветствовала это неизменными овациями. Концерт подвергся ремастерингу и к изданию добавился 4-й диск. Новый век застал Chicago, как обычно, в работе. В свет вышел 30-й альбом группы. В 2008 году, спустя 15 лет после своей записи в 1993, был выпущен Chicago XXXII: Stone of Sisyphus под продюсерством Питера Вульфа. Уверен, диск вызвыал у многих некий камбэк в звучании (в 2008 принцип звукозаписи шагнул в цифровых технологиях очень далеко), но несмотря на ремастеринг к выходу в свет, звучание Chicago осталось тем самым. Звучанием Chicago. В 2011 году вышел альбом "живых" выступлений группы Chicago XXXIV - Live in ‘75, записанных 24, 25 и 26 июня 1975 года. Очень редкий диск, выпущенный ограниченным тиражом. В 2013 году (под Новый 2014 Год) Chicago выпустила серию новинок: синглы - America, Somethin' Comin', I Know и 25 Or 6 To 4 (Time Capsule), а также сборник What's This World Comin' To?. Кроме этого, был выпущен лонг-плей Chicago - The Nashville Sessions, в который вошли песни, записанные……….. 36-й альбом Chicago с названием «Сейчас» Now, вышедший в 2014 году - пока поcледний на данный момент по счету, не по списку дискографии. Группа живет и творит. И как у всех рок-групп, имеющий такой большой творческий багаж, их музыку активно переиздают в разных вариантах большие лейблы-издатели. Музыкантам удалось через годы пронести оригинальность музыки, свежесть звучания, молодость голосов. И нет ни намека на то, что группа выдохлась, исписалась. Напротив, мы каждый год становимся свидетелями новых свершений музыкантов, что заставляет нас следить за их творчеством, с нетерпением ждать новых альбомов. И я уверен, что будут новые песни, новые поклонники, новые впечатления. Так держать, CHICAGO! | |||
Spirit Summer | 27-08-2015 01:04:30 (7 дней назад) | ||
История одной из самых популярнейших рок-групп во все времена - продолжение ( в тему не влазит :): Успех первого альбома полностью изменил жизнь членов группы. "Мечта всей жизни – создать хитовый альбом", – говорит Паразайдер. – "Это было поразительно. Мы были близкими друзьями, мы прошли вместе через все трудности, оставив Чикаго, переехав в Лос-Анджелес совсем молодыми, мы оставили семьи. Мы действительно крепко держались друг друга, удерживая своё эго. Я не думаю, что кто-то из тех, кто был на моей кухне в тот февральский вечер 67-го, когда мы решили положить наши жизни на создание группы, мечтал о личной славе. Наоборот, тот факт, что мы были абсолютно безликими, командой, скрывавшейся за логотипом, в значительной мере способствовал успеху". И действительно, подобная концепция (часто неверно истолковываемая критиками) обезличивания за логотипом Chicago идеально подходила к тенденциям конца 60-х, когда на 1-ое место вышел некий образ группы-творца в противовес творцу-личности. Именно поэтому группа сократила своё название до CHICAGO в первый же год национального признания, избавив многочисленных поклонников от необходимости выписывать бесконечное название в письмах, на стенах и т.д. В начале декабря Chicago отправились в Европу. И не куда-нибудь, а в Англию, страну, ставшую законодательницей музыкальной моды как раз во второй половине 60-х, отодвинув Америку на второй план. Запланированные 14 концертов охватывали и континентальную часть Старого Света. Роберт Лэмм вспоминает, что в течение этого тура группа впервые играла для публики, которая действительно понимала музыку и воспринимала её серьёзно."По правде говоря, мы и сами толком не осознавали, насколько необычным был наш первый альбом", – вспоминает он. – "Мы просто делали то, что делали и надеялись, что это отличалось от прочей музыки настолько, что люди понимали – это что-то другое. Но когда альбом вышел на международный уровень, и публика по всему миру услышала его, вот тогда их всех прихватило. Мы играли в клубах по всей Европе и зрители оказались гораздо более подготовлены, чем в Америке. Когда мы вернулись, альбом уже стал золотым и мы начали потихоньку выступать в роли хэдлайнеров. Но впечатление всё ещё было такое, что американцы «не догоняют» нашу музыку. Они понимали, что группа становится очень популярной, но у нас не было ощущения, что они слышали в музыке то, что мы в неё вложили. И я думаю, что европейский успех, определённая доля уважения к нашей музыке в Европе открыли нам глаза, дали уверенность в том, что мы на правильном пути. Это заставило нас осознать: то, что мы делали, было значительно, художественно, было уважаемо, в отличие от того чувства производства поп- продукта, от которого мы все не могли отделаться в Америке, благодаря публике, прессе и тому, как нас воспринимали звукозаписывающие компании. Это дало нам право думать, что наша музыка – не детские игры. И это сохраняется по сей день". В августе 1969 года Chicago нашли окно в плотном гастрольном графике и между турами записали свой второй альбом. Одной из первых стала песня Лэмма 25 or 6 to 4, над смыслом которой ломало голову не одно поколение фэнов группы. Что означает это название?Лэмм утверждает, что речь идёт просто о времени, что здесь нет никакой мистики, а песня эта о написании песни. Возможно, самой амбициозной пьесой альбома стало творение Джеймса Панкова Ballet For A Girl In Buchannon, оказавшее влияние на настроение всего альбома. "Второй альбом создан с явным классическим подходом", – говорит Паразэйдер. – "Первый был, очевидно, грубоватым и приземлённым, а второй – более гладким, отполированным". "Я был вдохновлен классикой, – вспоминает Панков. – "Я купил Бранденбургские концерты и однажды вечером слушал их. И думал, как это круто. Бах написал это 200 лет назад, а это круто и сегодня. Вот если к этому всему добавить рок-н-ролльную ритм секцию, то будет вообще... Ещё мне ужасно нравился Стравинский. Он писал классическую музыку, но там есть настоящая страсть. Мы были на гастролях и у меня в гостиничном номере стояло пианино Rhodes. И я поймал себя мысли на том, что постоянно подхожу к нему и наигрываю какие-то арпеджио а-ля Бах. Так появилась баллада Colour My World. Это простая 12-тактовая схема, просто она сразу, что называется, “полилась”. Потом я позвал Уолтера и попросил его добавить туда флейту. Одно вело к другому, но эти части поначалу не сочетались друг с другом и в этом была своя прелесть. Я сшивал разнородные элементы, создавая новые части, интерлюдии". На 2-ом альбоме состоялся дебют ещё одного автора песен. Но состоялся он под влиянием определённых обстоятельств не очень хорошего свойства. Во время перерыва в гастролях летом 1969 года Питер Сетера решил сходить на бейсбольный матч в Лос-Анджелесе. Уже на подходе к стадиону ему повстречались три военных моряка. Мало того, что у Сетеры были длинные волосы, как, впрочем, у любого нормального рок-н-ролльщика, так он ещё и болел не за ту команду. Возмездие последовало незамедлительно и в результате драки у Питера была сломана челюсть в трёх местах. Он провёл 2 дня в реанимации, а потом долгое время ходил со связанными проволокой челюстями. Злополучный инцидент возымел своё действие на музыкальную карьеру артиста. Во-первых, это отразилось на манере пения Сетеры. - "Это единственное, что было забавно в той драматичной ситуации. Я поехал в тур со связанными челюстями и, соответственно, пел, не размыкая их. Я и до сих пор так пою!" Во-вторых, будучи ограничен в вербальном выражении своих мыслей и эмоций (со сломанной челюстью не очень-то поговоришь), Сетера вынужден был искать новые способы самовыражения. "Я уже выздоравливал, но по большей части ещё лежал, когда произошла высадка на Луну. Я схватил свой бас и начал играть прогрессию, из которой потом получилась Where do we go from here. Эту фразу я услышал, думаю, от Уолтера Кронкайта (Walter Cronkite) и она мне запомнилась. И я написал об этом песню. о себе, о мире, обо всём... И это был мой первый опыт". 2-ой альбом представил также абсолютно прямой взгляд группы на политику. Уже на 1-ом альбоме Chicago использовали запись песнопений демонстрантов, протестовавших против Демократической Конвенции 1968 года. Текст на обложке 2-го альбома, написанный Робертом Лэммом, гласил, что альбом, члены группы, их будущее, их энергия – всё это посвящается "людям революции и самой революции в любых её формах". Политическое сознание Лэмма сформировалось ещё в бытность группы в родном Чикаго. "В течение последних месяцев перед нашим отъездом в Чикаго было много всего неспокойного. На улицах патрулировала национальная гвардия. В городе витало чувство страха. Мы всё это видели. Мы же играли в клубах и заканчивали поздно. Когда бары закрывались, народ вываливал на улицу и мы на себе испытали негативное отношение к длинным волосам. И я подумал: “Неужели длинные волосы могут выступать в роли политического кредо? Тогда я начал интересоваться всеми этими антивьетнамскими выступлениями и пикировкой между правительством и людьми из шоу-бизнеса, которых знала вся страна". Лэмм продолжал сочинять песни, когда группа перебазировалась в Калифорнию и новое мироощущение не замедлило выразиться в стихах. В таких песнях, как It Better End Soon и Does Anybody Really Know What Time It Is? он затронул политические, социальные и философские вопросы, волновавшие в то время умы молодых американцев по всей стране. "Я не знаю, что именно натолкнуло меня на мысль, что я могу писать о чём-либо другом, помимо романтических излияний. По телевизору – конфликты в Азии... потом культурный шок от переезда в Калифорнию... Свободная пресса в Лос-Анджелесе была на самом деле революционной. Это тоже воздействовало на меня, давало ощущение того, что и обычный человек может высказать своё мнение, что и у него есть голос, который будет услышан. Голос, который встанет на борьбу с войной и несправедливостью. В то время много групп занимали ту же позицию". Вряд ли можно с полной ответственностью утверждать, что в конце 60-х даже в Америке существовал шоу-бизнес в современном понятии этого слова. Дети-цветы хиппи, рок-музыка и всевозможные политические движения за мир являли собой некую прогрессивную силу, двигавшую развитие демократии вперёд и вперёд. Chicago неожиданно, но вполне закономерно оказались вовлечёнными во всю эту историю, а затем выдвинулись на самые передовые позиции. "В 1969 году мы начали играть в университетах и колледжах", – вспоминает Лэмм. – "И очень часто наши концерты служили трамплином для следовавших за ними политических собраний". Другими словами, люди собирались, чтобы послушать музыку, а затем оставались, чтобы выразить свой протест против войны во Вьетнаме или пофилософствовать на более абстрактные темы, так или иначе связанные с революцией. Бок о бок с революционными настроениями, почившими, как известно, в бозе к середине 70-х в результате волшебного превращения бунтарей в добропорядочных буржуа, шли свободная любовь и наркотики. Эти способы выражения протеста против всего на свете были обыденным явлением на многочисленных музыкальных фестивалях, участниками которых были и наши герои. "Это все было очень серьёзно, никто точно не знал, что происходит, но у всех было ощущение какой-то реальной силы всего этого. Потому что мы видели, сколько нас. Я думаю, что это и была революция. Вы можете оспорить терминологию, но для нас, 20-летних, в слове революция было море секса". Конечно, для настоящих политических активистов того времени революция имела идеалистическую и подрывную суть, имела целью уничтожение "системы". А для Лэмма и его друзей революция была, безусловно, куда менее конкретной, но, в конечном счёте, куда более убедительной. "С моей точки зрения, мир и рай на земле - то, во что мы все так верили", – говорит Лэмм, – "были возможны. И я верю, что революция всё-таки была. Она произошла так постепенно, что мы её и не заметили. Даже если вы возьмёте такую земную субстанцию, как музыка (Смеётся), то увидите, что сегодня существует целое поколение молодых рэпперов, которые говорят то, что хотят. По сути, они выражают себя политически и социально. И люди разных культур могут слышать их. Эта форма протеста расцвела внутри системы, она принята системой, если это, конечно, не совершеннейший экстрим". Лэмм утверждает, что наиболее явными примерами социально-философской революции тех дней стали перемены, принесённые антивоенным движением и движением за права человека. "Я не люблю апеллировать к проблемам расизма, но в данном случае это самый простой способ показать суть произошедших перемен. Перемены, безусловно, не абсолютно идеальные для цветного населения Соединенных Штатов, но тем не менее весьма значительные. Мы уже совсем по-другому относимся к чёрным, чем в 1969 году. Просто по-другому. Стереотип повернулся на 180 градусов. Потом огромное количество людей, бывших тогда в первых рядах борцов против войны, борцов за права человека, в авангарде студенческого движения, сейчас работают в правительстве США. Вы можете сказать, что их “поглотила” система, но сегодня, оглядываясь назад, я могу сказать, что идея об уничтожении самой системы была изначально утопией. Мы не могли уничтожить систему, но могли изменить её. И мы это сделали!" Таким образом, революция, по крайней мере, в одной из своих форм, всё-таки состоялась. И музыка Chicago в определённой степени способствовала великим свершениям. Глава VII: Успех Выпущенный в январе 1970-го 2-й альбом Chicago уже с самого первого взгляда слишком явно отличался от всего того, что выходило в те годы. Вместо привычного фото участников команды и названия альбома, обычно совпадающего с названием одной из песен, на конверте пластинки красовался логотип команды с порядковым номером альбома – Chicago II. С самого начала музыканты коллектива выбрали совершенно концептуальный подход к дизайну своих творений, к способу представления музыкального материала публике. Надо отметить, что концепция эта была разработана под непосредственным руководством Джона Берга (John Berg), шефа художественного отдела Columbia Records. А реализовал идею художник Ник Фациано (Nick Fasciano), создавший знаменитый логотип группы, ставший её визитной карточкой и уже не сходивший с обложек всех последующих альбомов, несмотря на многочисленные изменения, которым он подвергался в течение всех этих лет. "Гуерсио настоял на том, чтобы логотип стал доминирующим фактором в дизайне всех альбомов", – вспоминает Панков. И он действительно стал центральным местом дизайна обложек альбомов Chicago, переходя с грубой деревянной панели на изысканную натуральную кожу или на плитку шоколада (обложка альбома Chicago X получила премию Грэмми). А эти номера альбомов... Пит Сетера шутил: "На вопрос о том, почему мы просто нумеруем свои пластинки, я обычно отвечаю, что это происходит в результате бесконечных споров по поводу названия. В качестве примирения обычно проходит предложение просто дать номер очередному творению". С другой стороны, музыканты никогда не считали необходимым давать альбомам название – музыка говорила сама за себя. В коммерческом плане Chicago II отличался от 1-го тем, что группа впервые использовала такой важный элемент раскрутки, как сингл. В октябре 1969 года Columbia Records пересмотрела свою концепцию маркетинга и выпустила песню Beginnings в виде сингла. Но FM-радиостанции продолжали игнорировать творчество Chicago и в результате ни одна песня из 2-го альбома не попала ни в какие чарты. Всё кардинально поменялось, когда Columbia, предварительно сократив песни Make Me Smile и Colour My World, выпустила и их в виде сингла в марте 1970 года. "Я ехал в машине по бульвару Санта-Моника в Лос-Анджелесе, – вспоминает Панков. – Включил радио и услышал Make Me Smile. Я чуть не врезался в ехавшую впереди машину. Это ведь была моя песня и крутили её на самой известной станции города! И тут я понял, что у нас есть хит. Ведь в Лос-Анджелесе на таких станциях не хиты не крутят. Это был один из самых захватывающих моментов раннего периода моей карьеры". Сингл Make Me Smile вошел в Top-10, в то время как альбом Chicago II немедленно стал золотым, поднявшись до 4-го места в списке LP, присоединившись к 1-му альбому, всё ещё хорошо продававшемуся. 2-й сингл - песня Роберта Лэмма 25 Or 6 To 4 стала ещё большим хитом летом 70-го года, попав на 4-ю строчку в категории песен. Но вопреки здравому смыслу, руководство Columbia Records и сами участники группы, вместо того чтобы закрепить успех 2-го альбома с помощью 3-го сингла, приняли решение ещё раз простимулировать интерес публики к 1-му диску. И весьма преуспели в этом. Следующим синглом Chicago стала песня Does Anybody Really Know What Time It Is?, также вошедшая в Top-10 третьей подряд в начале 1971 года. "Вплоть до этого времени, если быть честным, я думаю, публика не была готова к тому, как мы использовали духовые инструменты, – говорит Паразэйдер. – Только после выхода 25 Or 6 To 4, а скорее даже Make Me Smile, лёд тронулся и люди, наконец, приняли то, что было благополучно записано ещё год назад." Коммерческий успех Chicago, как это ни странно, имел и свою оборотную сторону. Вся эта шумиха стоила группе потери статуса культовой команды, одного из лидеров андерграунда. Несмотря на то что группа продолжала играть всё ту же музыку, их положение в обществе кардинально изменилось. Они перекочевали в разряд успешных групп, способных легко собрать любой зал. Соответственно, у Chicago изменился круг поклонников. Правда, в этом опять же было множество положительных моментов. Ведь те, кому эта музыка была по душе, не отвернулись от группы и в то же время миллионы благополучных обывателей познакомились с творчеством Chicago и стали причислять себя к числу фэнов команды. На гребне успеха, воодушевлённые вновь открывшимися перспективами, музыканты всё в том же январе 1971 года нашли время для того, чтобы записать новый альбом. И не простой, а двойной. "Этот 3-й альбом напугал нас, – говорит Паразэйдер. – Мы пытались избавиться от излишков музыкального материала, который у нас накопился. Может быть, даже несколько искусственно. В то время мы много гастролировали и с трудом находили время для записи. В целом альбом получился более авантюрным, с точки зрения инструментала, но гораздо более продвинутый по сравнению с первыми двумя. Роберт написал много настоящей музыки", – рассказывает Панков. Питер Сетера тоже продолжал писать музыку и весьма успешно. Результатом его сотрудничества с барабанщиком Дэнни Серафином стал 2-й сингл Chicago III – Lowdown. Сетера и по сей день гордится этой работой. А первым хитом нового диска стала легендарная песня Роберта Лэммапод названием Free, одна из самых знаменитых песен Chicago. Успех 3-го альбома, ставшего золотым и поднявшегося до 2-й строчки в чартах, весьма способствовал общей популяризации музыки группы. Columbia Records приняли решение переиздать несколько синглов из предыдущих альбомов. В частности Beginnings, Colour My World и Question 67 and 68. К тому времени все эти песни уже были мировыми хитами, звучавшими на радио по всему миру с завидным постоянством. Итак, к весне 1971 года Chicago находились на пике популярности. Все 3 двойных альбома, выпущенные на тот момент, находились в чартах, на каждом из них были записаны хиты, известные миллионам поклонников группы по всему миру, имена членов коллектива были на устах у бесчисленного количества музыкантов от Австралии до России, уже пошёл процесс клонирования – группы-клоны создавались повсеместно... Успех увенчался серией концертов в самом знаменитом концертном зале Америки, а может, и всего мира – легендарном Карнеги Холле. Chicago получили недельный ангажемент (5–10 апреля) – факт, говорящий сам за себя. Далеко не каждая даже суперзвезда способна собирать полный зал в течение недели. Результатом этих концертов стал четверной альбом, сохранивший для истории живое звучание тех лет легендарной группы. Однако, впечатления музыкантов Chicago о тех концертах весьма неоднозначны. Лишь в одном мнения участников группы единодушны – всё то безумное новое звуковое оборудование, которым обеспечили исполнителей организаторы концертов, только лишь мешало нормально играть и петь. Питер Сетера: "В самый первый вечер я играю и вдруг на первых песнях слышу, что громкость баса явно уменьшилась. Я повернулся к усилителю и увидел, что наш менеджер крутит ручки. Я очень удивился, и спросил: “Что ты там делаешь?” Тот ответил, что звукорежиссёр попросил его сказать мне, что бас идёт очень громко, но, поскольку он не мог этого сделать, ему пришлось выйти на сцену самому и убавить громкость. Вот такая ерунда происходила на сцене всю неделю". Джеймс Панков: "Я ненавижу эти концерты. Карнеги Холл никогда не был предназначен для такой музыки, усилителей и микрофонов. Подзвученные духовые звучали там, как какой-то казус". Однако, Паразайдер считает, что эти концерты стали важной вехой в истории Chicago и он чрезвычайно горд тем, что они стали первой группой, сумевшей собрать полный Карнеги Холл в течение недели. Лэмм: "Это было вдохновляющая неделя – играть в Карнеги Холле"». Возможно, что истинной причиной эйфории Роберта Лэмма по поводу этих концертов стал тот факт, что именно тогда ему представился шанс впервые исполнить новую песню, которая называлась A Song For Richard And His Friends и впоследствии появилась на 5-ом альбоме группы. Не трудно догадаться, что адресована эта песня была никому иному, как тогдашнему президенту США Ричарду Никсону. Бунтарский дух Лэмма не давал ему покоя. Хотя до Уотергейтского скандала оставалось ещё довольно много времени, это, тем не менее, не помешало Роберту Лэмму дать мистеру президенту несколько полезных советов. Лэмм: "Мне нравится эта песня. Я потом даже включил её в свой сольный альбом". Надо заметить, что в этой версии песни появилась новая строка, где Роберт благодарил Джона Дина, помощника Никсона, впоследствии обвинившего президента во всех смертных грехах. Таким образом, Лэмм предсказал будущие известные события, приведшие к импичменту Никсона и выразил своё негативное отношение к деятельности тогдашнего правительства, одобрив инициативы Дина. Роберт Лэмм: "Один знаменитый предсказатель из Лос-Анджелеса сказал, что я тоже провидец. Ну, не знаю..." Несмотря на коммерческий успех концертов, не всё шло так гладко, как хотелось бы музыкантам и менеджменту группы. В частности, Гуерсио пришлось воевать с руководством Columbia Records, чтобы убедить их в коммерческой целесообразности выпуска нового концертного альбома, так как стоимость его была поистине астрономической. В конце концов, стороны пришли к компромиссному решению: Гуерсио брал на себя все дополнительные расходы в случае, если альбом продавался тиражом менее миллиона экземпляров. Ко всеобщему удовольствию альбом Chicago At Carnegie Hall стал золотым и продался в количестве двух миллионов копий. По сегодняшним американским стандартам продажи альбомы, состоящие из нескольких дисков, калькулируются по количеству оных. Вот и считайте. Гуерсио, в свою очередь, утвердил свой авторитет проницательного продюсера. Лафнэн считает, что некоторые песни альбома Chicago At Carnegie Hall очень хороши, но, с другой стороны, слишком много брака, который, по его мнению, не следовало бы выпускать в свет. "Это было, как было. За этой записью наша история. История, которая, возможно, хотя бы частично объясняет истоки нашей харизмы, передавшейся публике. Мне кажется, что сегодня мы способны записывать хорошие живые альбомы. И весьма нравилось это делать". Chicago, как я уже говорил, имели возможность показать свою музыку в Европе и Азии, но до сих пор это были лишь отдельные "вылазки". Первый "полноразмерный" мировой тур группы начался в феврале 1972 года. "Мы выступили в 16 странах за 20 дней, – вспоминает Уолт Паразайдер. – Это было как в том старом фильме: если сегодня вторник, значит - Бельгия. Люди думают, что мы были во всех этих странах, много всего видели. Ну да, я помню потолки в некоторых самых лучших отелях Европы. Но главное в том, что мы имели колоссальный успех везде, людям действительно нравилась наша музыка. Нет ничего более трепетного для создателя песен, чем слышать, как люди напевают твои мелодии в Германии, Австралии или в Японии. Мы были восхищены всем этим. Мы вынуждены были щипать себя, чтобы убедиться в том, что всё это происходит наяву". Наивысшей точкой этого тура стали концерты в Японии. Там Chicago записали свой 2-й "живой" альбом Live In Japan, который был несравнимо лучше 1-го, записанного в Карнеги Холле. "Японцы подключили два 8-ми дорожечных магнитофона вместе, чтобы сделать 16-ти трековую запись", – отмечает Паразайдер. Качество звука было превосходным. Лонгплей вышел сначала только в Японии. Сегодня он переиздан на лейбле Chicago Records. Глава VIII: Ранчо Карибу Следующий альбом группы Chicago V, увидевший свет в июле 1972 года, во многом отличался от своих студийных предшественников. Во-первых, он был одинарным, а не двойным. Во-вторых, инструментальная составляющая музыки значительно сократилась, в связи с чем композиции группы приобрели более песенный формат, оставив 9 отлично аранжированных песен. И это немудрено. Международный успех в хорошем смысле "причесал" музыку Chicago. Они вынуждены были считаться с неписаными законами, по которым жило музыкальное сообщество тех времён. Речь идет о промоутерах, занимавшихся организацией концертов группы по всему миру, о радиостанциях, игравших их музыку, о слушателях, из которых не все были в должной мере были подготовлены к полёту фантазии неуёмных инструменталистов супергруппы. Итак, времена раннего, вольного "отвяза" остались позади. Chicago больше не могли позволять себе прежних вольностей на пластинках, но концерты были по-прежнему искромётны и там уж всё было, как раньше. Джеймс Панков объясняет, что это, конечно же, было не так. Ансамбль собрался, как в старые времена, и принял волевое решение сократить инструментальную составляющую музыки и соответствовать новому FM-формату. Но никто не говорил - давайте напишем целый альбом синглов и хитов... Ли Лафнэн предлагает своё объяснение того, почему Chicago перестали выпускать двойные альбомы (за исключением Chicago VII, это был последний "двойник" группы): "Была ещё одна вещь, которая очень сильно поменяла нашу музыку – это то, каким образом мы получали авторские за наши песни. Когда мы выпускали все эти двойные альбомы с бесчисленным количеством композиций, нам платили авторские за каждую песню, независимо от общего количества. Но затем звукозаписывающие компании, поняв собственную убыточность, лимитировали количество оплачиваемых песен десятью на одном диске, неважно сколько их всего в этом альбоме". Новые правила, принятые звукозаписывающими компаниями, явно поощряли артистов, выбиравших иную, чем Chicago, форму самовыражения: например тех, кто работал с крупной формой, помещая по одной композиции на сторону диска. Поэтому эра двойных альбомов вскоре приказала долго жить. 5-й альбом Chicago V знаком, скорее всего, широкому слушателю по знаменитому хиту Роберта Лэмма Saturday In The Park. "Я жил с ним в одной комнате на Манхэттене. Было 4-е июля, вспоминает Паразэйдер. - "Роберт вернулся с прогулки по Центральному Парку очень впечатлённый тем, что там увидел – исполнителями на металлических барабанах, танцорами, певцами, жонглёрами... Я сказал ему, что неплохо бы всё это облечь в музыку". Лэмм снимал на кинокамеру свою прогулку по парку, потом он всё это смонтировал в некое подобие фильма и написал песню Saturday In The Park в качестве саундтрека. Альбом продавался очень хорошо, возглавлял чарты в течение 9-ти недель и стал первым из пяти альбомов Chicago, достигших 1-й строчки хит-парадов. Saturday In The Park стала 1-м золотым синглом группы, достигнув 3-й строчки в чартах. А между тем, как 5-й альбом отвоёвывал всё новые жизненные пространства для группы, Chicago со своим продюсером решили сделать перерыв в гастролях и записях, и обратиться к несколько иному виду творчества. Они занялись кино! Фильм со сложнопереводимым названием Elector Glide In Blue снимал всё тот же вездесущий Гуерсио. Съемки проходили в Аризоне и в числе актёров, помимо профессионала Роберта Блэйка (Robert Blake), были музыканты Chicago - Терри Кэт, Ли Лафнэн, Уолт Паразэйдер и Пит Сетера. Джимми также написал большую часть музыки к фильму, которую исполнили Кэт, Паразэйдер, Лафнэн, Панков и несколько лос-анджелесских студийных музыкантов. В октябре 1972 года был выпущен 2-й сингл альбома Chicago V, песня Роберта Лэмма Dialogue (Part I & II), в которой пели Кэт и Сетера. Эта песня немедленно стала невероятно популярной в среде поклонников команды. Примерно в это же время Гуерсио купил себе ранчо в Колорадо. Купил с единственной целью – устроить там студию звукозаписи, что он с успехом и осуществил. Студия получила название Caribou. Джимми сумел таким образом избавиться от лишних затрат по аренде нью-йоркских студий и всех ограничений, которые постоянно возникали на пути музыкантов, от устаревшей звукозаписывающей аппаратуры... Уолт Паразэйдер: "Мы к тому времени подустали от записей в Нью-Йорке со всеми этими гостиничными слугами, стучащимися в двери отеля. Так что 6-й, 7-й, 8-й, 10-й и 11-й альбомы были записаны на ранчо в Скалистых Горах на высоте 8500 футов над уровнем моря, в нескольких часах езды от цивилизации". Однако, не всё было так безоблачно. Безусловно, покупая ранчо Caribou, Гуерсио ставил целью наладить бесперебойную работу над новыми записями. Создать обстановку, в которой никакие внешние факторы не отвлекали бы музыкантов от творческого процесса. Но, увы, через пару-тройку недель ребята, выросшие в городе и не знавшие другой жизни, стали сходить с ума от вынужденного уединения. Природа и спокойствие слишком давили на психику жителей мегаполиса. Хотя стоит отметить, что творчеству всё это пошло однозначно на пользу. Достаточно послушать первые записи, сделанные в новой студии: сингл Feeling Stronger Every Day, а затем и альбом Chicago VI. Джеймс Панков: Feeling Stronger Every Day – о том, что команда в тот момент была сильна и едина, как никогда." Песня Панкова Just You ‘N’ Me, ставшая 2-м синглом из 6-го альбома и поднявшаяся до самого верха - золото Cash Box чарта (№4 в чартах «Billboard»), стала одной из самых замечательных баллад в репертуаре группы и в значительной степени – предвестником будущего. "Just You ‘N’ Me стала результатом ссоры любовников, – вспоминает Панков. – Я был в процессе обручения с женщиной, которая затем стала моей женой на последующие 20 лет. У нас были кое-какие разногласия и я, вместо того, чтобы разозлиться и устроить скандал или обидеться, просто сел за рояль и эта песня вылилась наружу. Вскоре после этого мы поженились, а титульная страница песни вместе с нашим фото стала приглашением на свадьбу". Когда Chicago осенью 73-го собрались на Caribou Ranch, чтобы записать 7-й альбом, их целью было создание джазовой пластинки. И результатом этих сессий стали такие знаменитые песни, как Italian From New York, Aire и Devil's Sweet, созданные Лэммом, Серафином, Паразэйдером и Панковым. Панков написал ещё и прекрасную балладу, на этот раз не относящуюся к любовной теме, бывшей ранее в числе основных творческих приоритетов автора. "(I've been) Searchin' So Long была песней о поиске себя, – говорит Джеймс. "– Мне просто надо было рассказать о том, кем я был в то время и что чувствовал. 70-е были временем поиска души". Сетера, никогда по большому счёту не имевший отношения к джазу, был крайне разочарован новой концепцией. Это очень ограничивало его роль как исполнителя, так и сочинителя. Тем не менее, он внёс свою лепту в создание альбома. Баллада с латиноамериканским привкусом Happy Man имеет весьма своеобразную историю. Сетера: "Знаете, люди говорят о таких озарениях, которые порой находят на них. Да, о таких вспышках, когда песня буквально вырывается из тебя. Сразу со всеми словами и... И тогда надо её запомнить или ещё лучше – записать на магнитофон, если он под рукой. Я написал Happy Man во время ночной поездки на мотоцикле по шоссе около Сан-Диего. И записал её на магнитофон только на следующий день. Это была единственная песня, которую мне удалось в жизни запомнить". В последнюю минуту Питер принёс на запись ещё одну песню, которой суждено было стать одной из самых запоминающихся на 7-м альбоме. Речь идёт о Wishing You Were Here. Сетера: "Я всегда хотел быть одним из битлов или Beach Boys. Мне приходилось встречаться с Beach Boys несколько раз и я очень подружился с Карлом Уилсоном (Carl Wilson)». Сетера написал эту песню в манере Beach Boys, которые были как раз в Caribou во время записи. Дело в том, что Гуерсио, знавший эту команду ещё с середины 60-х, стал недавно их менеджером. Сетера попросил музыкантов Beach Boys спеть в своей песне. Они согласились, и таким образом, Сетере удалось стать членом Beach Boys хотя бы на один день. Результатом хороших отношений между обеими группами стало решение о совместном туре по Америке. И всё следующее лето Chicago и Beach Boys собирали аншлаги на стадионах от побережья до побережья, явно угрожая успеху Rolling Stones, которые гастролировали по стране в то же самое время. Трубач Ли Лафнэн стал следующим участником группы, начавшим писать. "Терри, Джимми и Роберт, говорит Ли. – Эти трое писали материал к первым альбомам. Потом к ним присоединились Питер и Дэнни. А к 7-му альбому и я потихоньку начал. Я как раз развёлся и написал песню Call On Me. Ребята, конечно, уже очень преуспели к тому времени в написании песен и я не думал, что моё творение может им понравиться. Это и понятно – ведь они писали хитовые песни уже в течение пяти лет и были гораздо более заинтересованы в продвижении собственного материала. Все сказали, что это хорошая песня, но... Посмотри на это, послушай вот здесь..." Лафнэну тут очень помог Сетера, сам только-только преодолевший сложности проникновения в когорту сочинителей песен группы. Он поработал с Ли над Call On Me и сотрудничество это завершилось тем, что Питер спел эту песню. "Он изменил пару слов и немного мелодию, чтобы было возможно петь и играть на бас-гитаре одновременно, – вспоминает Лафнэн. – Я очень благодарен ему за это. Мы сделали из песни хит". В феврале 1974 года вышел сингл (I've Been) Searchin' So Long, предваривший выпуск альбома и ставший 8-м синглом Chicago, вошедшим в десятку лучших. Call On Me стал 9-м, а Wishing You Were Here – 10-м, поднявшись до 9-го места в чартах Cash Box и до 11-го в Billboard. Да и сам альбом вошёл во многие чарты. 1974 год был отмечен ещё и приходом нового, восьмого участника группы. Им стал бразильский перкуссионист Лаудир Де Оливейра (Laudir De Oliveira), бывший член команды Серxио Мендеса (Sergio Mendes) BRAZIL '66. Впервые Де Оливейра появился в составе группы ещё на 6-м альбоме, а окончательно был принят в Chicago немного позже. Кроме этого, в этом году Роберт Лэмм выпустил свой сольный альбом Skinny Boy. Он один написал все песни, кроме Temporary Jones, созданной в соавторстве с поэтом Бобом Расселлом (Bob Russell), широко известным благодаря сотрудничеству с Дюком Эллингтоном (Duke Ellington) и Билли Холидей (Billie Holiday). Терри Кэт записал на альбоме басовые партии и акустическую гитару в двух песнях. The Pointer Sisters спели заглавную песню сольника, в которую позже добавили духовых инструментов и она вошла в 7-й альбом Chicago. Глава IX: Трагедия Chicago начали работу над очередным альбомом 1-го августа 1974 года, как обычно, на студии в Caribou Ranch. Первый результат этой работы появился в феврале 1975 года в виде сингла Harry Truman. Эта песня, вышедшая из-под пера Роберта Лэмма, посвящалась президенту, которому Америка могла доверять (что в высшей степени странно – ведь именно Трумэн отдал приказ о бомбардировке Хиросимы и Нагасаки), в отличие от Никсона, угодившего как раз незадолго до этого в злополучный Уотергейтский скандал, инициировавший импичмент и последовавшую за ним отставку президента. Панков написал сентиментальную песню «Old Days."Это песня-воспоминание, – говорит Панков. – Она затрагивает некоторые ключевые моменты моего детства: телешоу тех времён, коллекционирование бейсбольных карточек и комиксов". Old Days стала 2-м синглом 8-го альбома группы, увидевшего свет в марте 1975 года и поднялась до 5-го места в чартах. 1975 год был отмечен новым коммерческим пиком карьеры Chicago. Мало того что Chicago VIII стал 4-м подряд лидером, так ещё и все предыдущие альбомы вернулись в различные чарты. Продажи альбомов группы достигли астрономической величины – 20 миллионов копий! Весь коллектив очень скоро вернулся к своим бесчисленным поклонникам в июне 1976 года с альбомом Chicago X (Chicago IX – сборник лучших хитов команды). Удивительно, что самый большой хит альбома (а возможно, и самый большой хит группы) попал туда в самый последний момент. Речь идёт о великолепной балладе If You Leave Me Now. "Это была одна из тех волшебных "нам-нужна-ещё-одна-песня" cитуаций", – вспоминает Сетера. "Через 3 месяца, – рассказывает Паразэйдер, – я сижу около бассейна и слышу песню по радио. И думаю, что песня запоминающаяся. А потом они объявляют, что последней звучала песня Chicago - If You Leave Me Now. Получается, что песня, написанная только для того, чтобы заполнить пространство на диске, стала большим хитом, чего никто не ждал. If You Leave Me Now стала 1-м синглом Chicago, поднявшимся до 1-й строчки хит-парада Billboard. И не только этого чарта, а тысяч по всему миру. В 1976 году был учреждён статус платинового альбома и Chicago X мгновенно стал таковым, продавшись миллионным тиражом в течение трёх месяцев. Головокружительный успех имел и обратную сторону. Неожиданно стиль этой баллады стал стилем группы. Публика и радиостанции начали воспринимать творчество группы через призму If You Leave Me Now, не подозревая о том, как далеко от истины был внезапно сформировавшийся стереотип. "Это просто бесило меня, – говорит Роберт Лэмм. – Я знаю, что это сводило с ума и Терри, потому что эта реакция была совсем не той, чем мы были на самом деле. Мы слышали свою музыку совсем по-другому". К 1977 году, после 8 лет интенсивных гастролей и записей, группа начала ощущать усталость, что послужило причиной уменьшения количества концертов. Сначала с 300 концертов в год перешли на 250, а потом и на 200, что всё ещё было очень много. Казалось, музыканты гастролировали всегда. Когда в январе Chicago завоевали премию Грэмми за лучшую поп-вокальную запись (всё та же If You Leave Me Now), они не смогли присутствовать на церемонии вручения по причине мирового турне – бороздили просторы Старого Света. Тогда же Chicago получили ещё две премии Грэмми – в номинациях "Лучшая аранжировка аккомпанемента вокалу" и "Лучшая обложка альбома". В сентябре 1977 вышел в свет альбом Chicago XI, на котором была записана знаменитая песня Take Me Back To Chicago, написанная барабанщиком Дэнни Серафином и Дэвидом "Хоуком" Волынски. Это была своеобразная эпитафия коллеге Серафина | |||
Spirit Summer | 27-08-2015 00:10:40 (7 дней назад) | ||
История одной из самых популярнейших рок-групп во все времена: Пролог Возможно, больше, чем любой другой город США, Чикаго, расположенный в центре страны, отразил культурное разнообразие, которое служит и воспитателем значительного музыкального таланта, и магнитом, который привлек самых лучших музыкантов из других областей. Джазмен Лайонел Хэмптон приехал в Чикаго в 1919 году, когда ему было 11 лет, блюз-мэн Мадди Уотерс попал туда в 1943 году, в 28. Бенни Гудман, Король свинга, никуда не ехал, он родился в Чикаго в 1909 году. В 1967 году музыканты группы Chicago - Уолтер Паразэйдер, Терри Кэт, Дэнни Серафин, Ли Лафнэн, Джеймс Панков, Роберт Лэмм и Питер Сетера сформировали группу с одной мечтой - интегрировать всё музыкальное разнообразие их любимого города и сплести новый звук в рок-н-ролльной группе с трубной секцией. Их мечта превратилась в рекордные продажи, превысившие 100 млн. дисков, в том числе 21 сингл в Top-10; 5 последовательных альбомов, ставших #1; 11 синглов #1 и 5 Золотых синглов. Невероятно, но 25 из своих 36 альбомов стали платиновыми, группа имеет в общей сложности 47 золотых и платиновых наград. Глава I: Мечта Большинство звезд эстрады, которые появились в 1960-х могут сказать, что они получили свое вдохновение, увидев Элвиса Пресли, выступавшего на ТВ в '50-ых. Но у Уолтера Паразэйдера, родившегося в Чикаго 14 марта 1945 года, был несколько иной опыт. "Я начал играть, когда мне было 9 лет, увидев Бенни Гудмена в Шоу Эда Салливана. Сначала я был кларнетистом", - говорит Паразэйдер. Уолтер проявил свой интерес к музыке естественным путем - Его отец – профессиональный музыкант, но, стараясь прокормить семью, он был вынужден найти себе впоследствии ещё одну, не музыкальную, работу... "Я не могу думать о том времени, когда рос, если бы в доме не было музыки", говорит Паразэйдер, - "будь это домашние музыкальные упражнения отца или исполнение в группе, которая репетировала у нас дома или когда моя мама слушала записи. Это мои первые воспоминания". В результате Уолтер сам начал проявлять интерес к музыке - "поддержка, которую я получил от моей мамы и отца на протяжении многих лет, была феноменальной." Паразэйдер изучал и практиковался на кларнете в течение нескольких лет и еще подростком проявил столько музыкальных познаний, что стал протеже Джерома Стоуэлла (Jerome Stowell), который играл ми-бемоль кларнетистом в симфоническом оркестре города Чикаго. Но даже для классической музыки вундеркинда конец 50-х был временем, когда сильное влияние оказывали на него другие формы музыки. "Я взялся за саксофон по собственному желанию, вспоминает Паразэйдер, - и обнаружил, что можно и заработать доллар, и получить несколько девушек, играющих на саксофоне в рок-н-рольной группе. Я просто наслаждался, так сказать, своим "шизоидным" музыкальным существованием, потому что примерно с 13 лет, играя всё подряд в составах от октета до биг-бенда, наряду с принятием классической карьеры, именно игра на саксофоне и мои идеи позволили моим учителям взять меня в симфонический оркестр Чикаго". В соответствии с этой целью Паразэйдер поступил в Университет ДеПол в Чикаго (Chicago's DePaul University), где преподавал его учитель Хоби Граймс (Hobie Grimes) и до сих пор играет много концертов в прокуренных помещениях и танцевальных залах, иногда на оркестровых балах. Именно в ДеПол Уолтер встретил другого молодого музыканта Джимми Гуэрсио (полное имя - James William Guercio), который через год стал стал продюсером Chicago. "Мы начали играть в различных рок-н-рольных группах в этом районе, - вспоминает Паразэйдер, - много играли на пивных раутах в Северо-западном университете и ближайших колледжах, и постепенно к нам стали относится довольно доброжелательно". Между тем, Уолтер был поддержан в ДеПол с его "шизоидной" музыкальной манерой игры, сложность которой всё возрастала. Он вспоминает: "Примерно через полтора года моей реализации в унивеситете я не хотел учить тригонометрию, это как учить класс здоровья в школе, но с помощью некоторых из моих профессоров также понимал, я не был терпеливым студентом и не смог бы быть учителем. Я изменил самое важное - полтора года я готовился, а потом взял и сыграл на высоком градусе концерт для главных членов чикагского симофнического оркестра в отдельной аудитории. Я прошел это выступление с честью и получил допуск играть в оркестре на кларнете. В то же время я брал уроки английской литературы". Пока Паразэйдер выполнял свою академическую работу, у него возникла не классическая музыкальная идея - по его мнению это было некая перпектива: рок-н-ролльная группа с духовой секцией. В середине 60-х модный мир поп-музыки отодвинул трубы на задний план, когда группы, подражая ритм-секциям квартетов, как Битлз, где были пределы - гитара-бас-ударные. Даже саксофон, бывший неотъемлемой частью рок-н-ролла 50-х, был слышен всё реже. Только в ритм-энд-блюзе такими исполнителями, как Джеймс Браун, поддерживались традиции биг-бенда и регулярно продолжали использоваться духовые секции. Летом 1966 Битлз развернулся в своем музыкальном течении и вернул трубы обратно. В их альбом Револьвер вошла песня Got To Get You Into My Life, в которой звучали две трубы и два тенор-саксофона. Глава II: Рождение группы Текущей группой Уолтера Паразэйдера в то время была Missing Links (Недостающие звенья), в которой выделялся очень талантливый парень по имени Терри Кэт (Terry Kath), бас-гитарист (известен, еще как Терри Кац, прим.). Кэт родился в Чикаго 31 января 1946 года и был другом Паразэйдера и Гуэрсио, с раннего детства. Именно ему, но в качестве уже гитариста предстояло стать одной из самых мощных движущих сил Chicago. В отличие от остальных членов будущей группы Терри был абсолютным самоучкой. Он не читал нот, но это не помешало ему стать концертным лидером супергруппы, одним из ведущих лидер-вокалистов и сонграйтеров. Он начал с увлечения барабанами, на которых играл его старший брат. Это было в 8 классе, а в 9-м он музицировал на мамином банджо, стараясь извлечь из него гитарные звуки. Вскоре появилась и первая гитара. Терри начал потихоньку играть в детских командах. Через три года он решил брать уроки игры на гитаре – хотел освоить все эти аккордовые прогрессии. Но учитель... "Он пытался научить меня играть соло, – вспоминает Терри, – а я хотел научиться настоящим рок-н-ролльным аккордам". Потом судьба привела его в шоу Дика Кларка (Dick Clark). но уже басистом. На бас-гитаре он продолжал играть в нескольких командах и потом, в том числе и в Missing Links. "Группа работала очень неплохо, и мы решили нанять менеджера. Этот парень говорил нам, что рок это "big thing" (большая вещь); все говорили о “big thing”; наша команда была “big thing”. И он заставил нас поменять название на The Big Thing. Верите?» Я подробнее остановлюсь на творчестве этого без преувеличения великого музыканта, одного из лучших гитаристов всех времён. Барабанщик Missing Links и будущий барабанщик Chicago - Дэнни Серафин (Danny Seraphine, родился 28 августа 1948 г.) вырос в Маленькой Италии, районе Чикаго. Он начал играть на барабанах под влиянием своего дяди-барабанщика в 9 лет. А в 12 уже играл в нескольких рок-командах. В 15 лет Дэнни познакомился с Паразэйдером и Кэтом на прослушивании в группу Executives. Потом, будучи уже студентом DePaul, Серафин познакомился со многими музыкантами и попал в Missing Links. Очень одарённый и любознательный музыкант, он занимался в университете со знаменитым педагогом Бобом Тиллсом (Bob Tilles), а затем с Чаком Флорисом (Chuck Flores). "Я и сейчас изучаю музыку, – говорит Дэнни. – Это помогает мне не останавливаться в личном прогрессе". Иногда с группой Missing Links играл трубач Ли Лафнэн (Lee Loughnane) - еще один студент университета ДеПола. Лафнэн родился в Чикаго 21 октября 1946 года, был сыном бывшего трубача. "Мой папа был продуктом эры свинга", вспоминает он. "Он был руководителем джаз-оркестра Военно-воздушных сил во время Второй мировой войны". В этом качестве главный прапорщик Лафнэн-старший работал с многими из лучших музыкантов биг-бэндов того времени, которых можно было найти. Музыка стала образом его жизни. "Мой папа знал, что ВВС будут держать его до определенного времени, а потом они собирались перебросить их к линии фронта", говорит Лафнэн. "Думаю, он был немного более гибким в своей дисциплине, чем это могло быть при других обстоятельствах. Некоторые из ребят сбегали по выходным в самоволку, чтобы играть концерты в городе, а затем возврашались пьяными или типа того и они всегда попадались моему отцу. В результате у него возникла глубокая неприязнь к наркотикам и алкоголю, и когда он ушел из армии, он оставил музыку. Единственное, что он привез с собой из армии домой, был его первая труба, на которой начал играть я. Но я никогда не слышал, как он играет". Лафнэн начал попытки играть на отцовской трубе в возрасте 11 лет. Летом 1959 года, между седьмым и восьмым классами, он встретился с руководителем оркестра Ральфом Мельцером (Ralph Meltzer). "Он хотел, чтобы я показал ему свои зубы", вспоминает Ли. "Если у тебя кривые зубы, ты начнешь портить свою верхнюю губу из-за давления мундштука. Мои зубы были в порядке. тогда он дал мне несколько сборников песен "У Мэри был ягненок" и я не мог дождаться, чтобы вернуться домой и сыграть эти песни. Тогда мой отец нашел для меня личного преподавателя по имени Джон Нуццо (John Nuzzo). Он начал давать мне уроки и моя игра заметно улучшилась". Когда Лафнэн пошел в среднюю школу, он был зачислен в среднюю школу Святого Мэла, а не Святого Патрика, которая была гораздо ближе к его дому, но в Святом Мэле были концертный оркестр, джаз-бэнд и маршевый оркестр (специальный инструментальный оркестр для уличных выступлений, который марширует во время исполнения песен). Кроме того, директор группы Том Фэбиш (Tom Fabish) в своё время учил отца Ли, когда тот учился в этой же школе. "Том оказал большое влияние на мою игру, они с моим отцом хотели, чтобы я пошел в ту школу, где смог бы играть музыку", говорит он. "Я не люблю походную часть исполнения, его обычно слишком много. Они никогда не могли заставить меня хорошо двигать ногами и выглядеть приличным марширующим - Вы хотите услышать музыкальную партию или маршировать? На сцене я всегда находился в создание музыки и хорошего звука, это до сих пор живет в моем мышлении. А сейчас я научился быть более исполнительным и играть так хорошо, как только я могу, не пытаясь прыгать и пропускать много нот. Я всегда думал, что это было очень важно - быть честным к музыке". К окончанию школы в 1964 году, Лафнэн точно знал, что хочет быть профессиональным музыкантом. "Не было ничего иного, чего бы я хотел так сделать", вспоминает он. "У меня не было никакого другого призвания". "Том Фэбиш также был директором оркестра Университета ДеПол, поэтому, когда я собрался поступать в колледж, это было прекрасная школа. Том, мой отец, и я решили, что если я полностью сосредоточусь на музыкальной карьере, я должен на всякий случай подстраховаться - получить ученую степень для преподавания музыки, если вдруг мои высокие планы на успех профессионального музыканта не оправдаются. "Но, как и у Уолтера Паразэйдера, это не сработало. "Мне очень нравились музыкальные классы, но я не настолько сильно люблю общеобразовательные уроки, чтобы смог принять такое решение - получить педагогическую степень", говорит Лафнэн, "я хотел дойти до точки, когда не смог бы войти в эти классы". Ли с удовольствием посещал музыкальные дисциплины, но категорически не мог изучать остальные предметы. В конце концов он перестал это делать. Может быть, именно потому, что его внеклассные мероприятия занимали много времени, как и у других будущих членов группы Chicago, Лафнэн начал выступать в местных группах. Первой была Shannon Show Band, ирландский группа, в которой он оказался частью духовой секции из трех человек - труба, тромбон и тенор-саксофон. Точно так же, как потом это будет использовать Chicago. Подпитываясь большой ирландской прослойкой города, Shannon Show Band появлялись в таких местах, как Blarney Club, играя Элвиса Пресли, кантри, вест-рок и музыку из Топ-40, в дополнение к обязательным ирландским вальсам. "Я даже пел, это был мой первый ведущий вокал в этой группе", вспоминает Лунэйн. "Я пел Kicks Пола Ривера и наездников (Paul Revere and the Raiders). Я был так в этом хорош, что неожиданно стал петь и в Chicago. Я спел три лидер-вокала на протяжении 23 альбомов!" Другая группа Лафнэна того же периода - Ross and the Majestics работала одно лето за жительство в подвале бара Palmer House в дорогом отеле Чикаго. Для того, чтобы участвовать в концертах, Ли был вынужден на лето оставить работу, которую ему нашел его отец. "Отец и я согласились с моим решением взяться за работу с Ross and the Majestics, в тот момент я не мог их подвести." Еще одной летней работой Лафнэна стала работа в государственной больнице Чикаго, которая только подтвердила неприязнь Ли к ручному труду. "Я знал, что играть на трубе приносит гораздо больше удовольствия и, безусловно, легче - лежа на спине", говорит он. В конце лета Лунэйн решил, что пришло время расправить крылья. "Я вышел на улицу, снял квартиру и встретил Терри." Через Кэта Лафнэн познакомился с Дэнни Серафином и Уолтером Паразэйдером, начав играть в Missing Links. "Терри и я стали "не разлей вода", вспоминает Ли."Уолт был единственным духовиком в этой группе и позвал меня, чтобы расширить звучание духовых инструментов до двух едениц, получив тем самым октавы звучания ритм-энд-блюза. Это были вещи определенного рода и я действительно любил играть в этой группе." Теперь Паразэйдер, Кэт, Серафин и Лунэйн решили разработать концепцию Паразэйдера для формирования рок-группы с духовой секцией. Чтобы выполнить эту работу, им нужно было найти дополнительных участников группы. Первым музыкантом осенью 1966 года стал новичок-второкурсник школы ДеПол, недавно переведенный из Куинси, который играл на тромбоне. "Уолт сразу положил глаз на меня в школе", говорит Джеймс Панков. "Он подошел ко мне и сказал: "Эй, парень, я смотрел за тобой и мне нравится как ты играешь, я думаю, что ты подходишь. Я сказал: "А что ты имеешь в виду под словом "подходишь"?" У него был тот огонёк в глазах и я понял, ну, всё, черт возьми, думаю, то, что я делаю, ему действительно нравится." Панков родился 20 августа 1947 г. в Сент-Луисе, штат Миссури и, безусловно, провел достаточно времени со своим инструментом для того, чтобы что-то получилось. "Я был в пятом классе, когда мои родители поняли, что я - человек - ритм-машина", говорит он. "Я безостановочно прищёлкивал пальцами в такт любой музыке, отбивал ритм на первом попавшемся предмете, отчаянно жестикулировал вместе с музыкальными фразами того, что слушал. Они понимали, что будет лучше для всех направить куда-то мою нервную энергию и взяли меня на прослушивание по музыке в местную начальную школу Я, конечно, хотел играть на барабанах, гитаре или саксофоне. Никто не хотел, чтобы я играл на тромбоне. Это было позорно." После прослушивания состоялся длительный разговор родителей Панкова с руководителем оркестра, который по злой случайности оказался тромбонистом. Он-то и присоветовал отдать Джеймса учиться игре на тромбоне, мотивируя это тем, что конкуренция в этом классе не такая большая. Итак, Панков начал учиться играть на тромбоне и на первые три года это стало сущим адом. Инструмент был великоват для 10-летнего мальчика, но потом Джеймс вошёл во вкус, правда, не без помощи отца – владельца огромной коллекции грампластинок, который познакомил сына с разными музыкальными стилями, в том числе и с живым исполнением, проведя мальчика по целому ряду клубов. Панков играл в школьных оркестрах, в том числе и в джазовом, что нравилось ему больше всего. Даже зубные брекеты не остановили его рвения – а ведь ему пришлось носить их 3 года! После школы Джеймс, благодаря своему таланту и умению, получил возможность бесплатно учиться в колледже Куинси. Но, как и его будущие соратники Паразэйдером и Лафнэн, Панков тяготился учебой и отдавал предпочтение музицированию в барах и на танцах, где к тому же можно было и подзаработать. После первого года обучения он приехал домой на каникулы и сразу собрал команду, с которой играл на свадьбах, вечеринках и т.п. В Чикаго специальный агент предоставлял ему работу с гастролировавшими в городе биг-бэндами, если была нужда в тромбонисте. Как видно, Джеймс, несмотря на весьма юный возраст, был уже крепким профессионалом. Панков так много работал, что ему пришлось позвонить в колледж и сказать, что он не намерен возвращаться на осенний семестр. Однако, Панков не собирался прекращать образование и перевёлся в ДеПол. С приходом Джеймса духовая секция приобрела законченные черты. Но надо было найти ещё басиста и клавишника. И казалось, они нашли обоих в одном лице. Лицом этим оказался пианист Бобби Чарльз из группы Bobby Charles And The Wanderes. Настоящее имя Бобби Чарльза было Роберт Лэмм (Robert Lamm). Роберт Лэмм родился в Бруклине, штат Нью-Йорк, 13 октября 1944 года. Как и Панков, он практически с грудного возраста был заражён музыкой. «Мой отец и моя мать оба были коллекционерами джазовых пластинок. В доме всегда звучала музыка». Первым музыкальным тренингом Лэмма стал Бруклинский хор, куда отвела его мать. Там он начал играть на рояле и очень быстро обнаружилось, что мальчик легко подбирает песни по слуху. Когда Роберту исполнилось 15 лет, его мать вышла замуж во второй раз и семья переехала в Чикаго. Там Лэмм познакомился с такими же, как он сам, юными музыкантами-школьниками и вместе они создали свой ансамбль. В то же время он брал уроки у джазового пианиста Милли Коллинза (Millie Collins). Его идолом стал Рэй Чарльз (Ray Charles). Так же как Чарльз, Роберт Лэмм писал и исполнял собственные песни. И делал это для двух команд ещё до Chicago. Однажды Лэмму позвонил один из членов будущей супергруппы, Роберт точно не помнит, кто это был. Ему последовало предложение присоединиться к группе, основной идеей которой было соединение рока с духовой группой. Он проявил неподдельный интерес. Также его спросили, может ли он вести ногами басовую партию на органе. Лэмм соврал, что может, хотя никогда раньше этого не делал. Но, будучи человеком очень одарённым, быстро научился, причём прямо на практике, во время выступлений. 15 февраля 1967 года состоялась историческая встреча участников новой группы. "Мы собрались на квартире Уолтера в северной части Чикаго, – вспоминает Панков. – Приехали Дэнни, Терри, Роберт, Ли и я. И решили посвятить наши жизни, всю нашу энергию тому, чтобы задуманный проект состоялся". Они репетировали в подвале дома родителей Паразэйдера так часто, как удавалось. "Очень быстро мы поняли, что духовые группы, которые действительно хорошо звучали и стали известны людям, все были в музыке соул", говорит Панков, - "так мы отчасти стали соул-группой, исполняя вещи Джеймса Брауна и Уилсона Пикетта". Глава III: The Big Thing / Большая Вещь 1967 Promo: James Pankow; Lee Loughnane; Walt Parazaider; Robert Lamm; Terry Kath; Danny Seraphine Новая группа нуждалась в новом имени. Именно тогда по нелепой случайности музыканты согласились с предложением одного из первых своих прокатчиков назваться The Big Thing. Первое выступление The Big Thing состоялось в клубе Gi Gi A-Go-Go в Лайонсе, Иллинойс, в марте 1967 года. Тем же летом ансамбль довольно активно работал в Чикаго и окрестностях. Наиболее важным был недельный контракт на работу в Shula’s Club в Найлсе, Мичиган, с 29 августа по 3 сентября. Там же произошло знакомство группы со старым другом Паразэйдера Джимми Гуэрсио, ставшим к тому времени продюсером CBS Records. Гуэрсио весьма впечатлило услышанное. Наметился серьёзный прорыв, который был так нужен группе. Джимми изъявил желание сотрудничать с командой, а окрылённые открывающимися перспективами музыканты начали работать над новым материалом с небывалой активностью. Осенью 1967 года The Big Thing продолжали работать на среднем западе. В декабре они играли на разогреве у наиболее популярного в Чикаго клубного бэнда под названием Ecxeptions. "Я остался послушать их и они меня просто сдули", – вспоминает Панков. В свою очередь, один из участников Ecxeptions пришёл пораньше, чтобы послушать The Big Thing. Это был бас-гитарист Питер Сетера (Peter Cetera). «К тому времени я много слышал об этих ребятах, – вспоминает Сетера. – Я был просто пригвождён к полу. Они играли то, что не играл никто. И всё по-разному. Они играли Magical Mistery Tour и Got To Get You Into My Life и другие роковые песни с трубами!" После выступления Сетера подошёл к музыкантам и сказал: "Я не знаю, как называется то, что вы делаете, но это мне нравится. Это круто." Через две недели совместной работы коллективов Питер Сетера ушёл из ECXEPTIONS и был принят в THE BIG THING. Питер Сетера родился в Чикаго 13 сентября 1944 года, его первым инструментом был аккордеон, на котором он начал играть в 10 лет. Пит не любит об этом говорить. На самом деле он имел возможность выбрать между аккордеоном и гитарой, но выбрал аккордеон, возможно, потому что у него польские корни и в семье постоянно звучали польки. "Это никак не помогло моей рок-н-ролльной карьере, но было весело". А сама карьера началась чуть позже. "Я начал играть, когда учился в средней школе, тогда мне купили гитару в магазине Sears и я всё время пел", вспоминает Сетера. "Потом познакомился с одним старшеклассником, который играл на гитаре. Он предложил создать группу, я согласился, поэтому, когда мы создали свою группу, мне пришлось купить бас-гитару. Мы играли на танцах и вечеринках. Я уже заканчивал школу, когда меня пригласили в ECXEPTIONS, с которыми я потом проработал лет 5 или 6". Приход Сетеры в группу случился как нельзя кстати. Во-первых, несмотря на то, что к тому времени Лэмм очень хорошо справлялся с функцией басиста, сам орган не выдавал достаточно низких частот, что обедняло звуковую палитру. Нужен был бас-гитарист. Во-вторых, с точки зрения вокала, в группе было два баритона (Лэмм и Кэт), и тенор Сетеры отлично завершил трёхголосную фактуру, также, как труба, саксофон и тромбон. Они гармонически охватывали весь диапазон. "Того же самого мы хотели добиться и в вокале", вспоминает Лэмм. Весной 1968 года Гуерсио снова приехал послушать группу. Его удивило, что музыканты ещё более выросли, с тех пор как он видел их. "Тогда Джимми предложил нам приготовиться к переезду в Лос-Анджелес", – говорит Панков, - "продолжить работу над оригинальным материалом и ждать, пока у него дойдут до них руки". И переименовал группу в Chicago Transit Authority в честь автобусного маршрута, которым он в детстве пользовался, чтобы добраться до школы. Глава IV: Chicago Transit Authority Группа, переименованная Джимми Гуерсио в Chicago Transit Authority пребывала в творческой лихорадке. Кэт, Панков и особенно Лэмм постоянно приносили на репетиции новые и новые песни. Лэмм завершил работу над аранжировкой двух наиболее запоминающихся ранних песен команды – Questions 67 and 68 и Does Anybody Really Know What Time It Is? незадолго до отъезда из Чикаго. Гуерсио тоже не мешкал. Он снял для группы небольшой домик рядом с Голливудским шоссе. В июне 1968 группа переехала в Калифорнию, оставив в Чикаго семьи, т.к. музыканты не могли себе позволить взять всех с собой. Они репетировали день и ночь, получая взамен лишь звонки недовольных шумом соседей. Потихоньку группа начала работать в окрестностях Лос-Анджелеса, за 15–20$. Но, кроме денег, ансамбль зарабатывал себе репутацию, приобретал новых поклонников, среди которых был, кстати сказать, и Трис Имбоден (Tris Imboden), на тот момент 16-ти летний серфер и юный барабанщик-маньяк. "Я пошел в Shrine Auditorium", - вспоминает он, - "послушать PROCOL HARUM, а там, на другой сцене выступала команда с дудками. Я остановился и весь просто похолодел. Боже! Это было лучшее из того, что я когда-либо слышал: смесь многих разных стилей, которые я так любил – R&B, джаз, рок. И пели они здорово. Терри и Роберт. И, конечно, Питер. Дэнни тоже был в ударе и приковал моё внимание. Я спрашивал всех: “Кто это?” И это были CTA (CHICAGO TRANSIT AUTHORITY). Если бы мне тогда сказали, Трис, однажды ты будешь играть в этой команде, я бы не поверил". Трису понадобилось для этого 22 года, но Трис Имбоден всё-таки стал барабанщиком CHICAGO. Тем временем, в соответствии с условиями будущего контракта CTA с записывающей компанией CBS, последние дали Гуерсио три попытки продемонстрировать перспективных исполнителей. В августе Джимми организовал первый просмотр Chicago Transit Authority в ночном клубе Whisky-A-Go-Go, но западному подразделению CBS выступление не понравилось. Через месяц CTA снова пробовались на CBS и снова безрезультатно. Денег на запуск проекта не хватало. В августе Гуерсио было предложено заняться продюсированием второго альбома Blood, Sweat & Tears, другой джаз-роковой группы лейбла CBS. Намереваясь вложить свои доходы от этой работы в финансирование CTA Джимми согласился, но прежде спросил на это разрешение музыкантов. "Джимми позвонил мне и попросил, чтобы я спросил других ребят - было бы хорошо, если бы он поработал с Blood, Sweat & Tears", вспоминает Паразэйдер. "Сначала я отказался, - Ну, черт побери, чувак, это похожий стиль, у них ведь тоже духовая секция... что происходит?" и я высказал ему свое мнение. Он сказал: "Честно говоря, я действительно не записал пока вашу духовую секцию так, чтобы она звучала точно. Духовые выполняют разные функции в вашей музыке и музыке Blood, Sweat & Tears, и записывались они по-разному. Я очень хочу взяться за эту работу, чтобы узнать, как они записывают свою духовую и ритм-секцию." Не думаю, что это были просто слова, потому что он действительно не записал нашу трубную секцию. Мы ведь были группой с интегрированными духовыми, а не духовыми на заднем плане. Я не очень хотел ему верить, т.к. если думать, что духовая секция работает с самого начала, это сильно отличается от Blood, Sweat & Tears, но я был уверен, что у нас с ними были разные подходы в работе духовой секции духовых, несмотря на то, что обе группы играют джаз-рок и могло показаться, что разницы между нами нет." И все же, аргумент Гуерсио был принят, музыканты CTA согласились на предложение Джимми. Гуерсио решил больше не рисковать. Вместо того, чтобы снова приглашать людей из CBS на концерт Chicago Transit Authority, он отнёс демо прямо президенту компании Клайву Дэвису (Clive Davis), который отменил предыдущее решение западного отделения CBS и подписал контракт с группой. Через 7 месяцев после переезда в Калифорнию, почти через два года после исторической встречи в квартире Паразэйдера, после бесконечных занятий и репетиций, 7 членов Chicago Transit Authority наконец получили возможность показать миру всё, на что они способны. Глава V: Первая Заявка В январе 1969 года группа вылетела в Нью-Йорк, чтобы начать работу над своим первым альбомом и тут все столкнулись с двумя проблемами, о которых никто ничего не знал. Во-первых, Гуерсио, уже как продюсер лонг-плея Blood, Sweat & Tears (ставший впоследствии великим хитом), здесь оказался на грани провала: статус первого проекта CTA пострадал - Columbia сократила общее время, отведённое на запись в звукозаписывающих студиях. Музыкантам дали всего 5 дней на запись треков и 5 дней на сведение звука. Вторая проблема - несмотря на огромное количество репетиций и живых выступлений, сыгранность и понимание на сцене, участники группы в студии никогда не работали. Процесс звукозаписи оказался для всех секретом за семью печатями. "Мы фактически вошли и сразу начали делать Chicago Transit Authority, узнав, что мы очень мало знали о том, что мы делали", говорит Уолтер Паразэйдер."Я делал коммерческие джинглы в Чикаго, но это было совсем другое дело для всех нас. Первой песней была Does Anybody Really Know What Tine It Is?. "Мы пытались записать её как обычно, живьем, все вместе в студии. Но как, черт возьми, вы получите семерых парней, хоть и играющих всё правильно запись с первого раза? Я только помню, что стоял в середине комнаты. Я ни на кого не хотел смотреть, опасаясь той же реакции от других. Это было как сумасшествие. Я думаю, что после того, как совместно а нас ничего не получалось, мы действительно поняли сами, что сначала нужно записать ритм-секцию, затем духовую секцию, затем - вокал. Впоследствии именно таким способом мы записали большинство наших альбомов." К тому времени, когда музыканты выяснили технологию звукозаписи и скопилась большая часть материала, перед ними встала новая проблема. Дело в том, что тогда существовал стандарт на 35-минутный одинарный диск, а музыки было болше, чем на двойной. Было совершенно очевидно, что за нарушение принятых норм Columbia по головке не погладит – кому интересны безразмерные творческие излияния новичков? А ансамбль, между тем, планировал 1-ым альбомом серьёзно заявить о себе. Им было что сказать, и это был как раз нужный момент. Момент, когда рок-музыка приобрела такую серьёзность, о которой ещё несколько лет назад никто и не мечтал. The Beatles только что выпустили свой знаменитый двойной «белый» альбом и уничтожили общепринятый песенный 3-минутный стандарт, записав 7-минутную вакханалию Hey Jude. Когда чиновники Columbia узнали о намерении группы сделать двойной альбом, они сообщили Гуерсио, что CTA сможет получить двойной альбом, если только музыканты согласятся сократить свои гонорары. Группа согласилась. Альбом Chicago Transit Authority стал своеобразной временной капсулой, содержимым которой стали все имевшиеся к концу 60-х стили популярной музыки, приправленные музыкантами группы пряностями собственного изготовления. Спектр стилей и направлений, которые легко уживаются в музыке дебютного альбома великой группы, поистине поражает. Классическая музыка, джаз, ритм-энд-блюз, поп, обращения к Битлз, влияния Хендрикса... Всё это каким-то невероятным образом сосуществует в музыке и делает её совершенно особенной и неповторимой, не похожей ни на что, созданное до них. Начинается альбом с представления группы. Это была идея Терри Кэта. Идея весьма и весьма своеобразная. "Мы немного нервничаем" – своего рода версия знаменитой песни Dance To The Music известной в те времена группы Sly And The Family Stone или Tighten Up группы Archie Bell And The Drells, - музыка американских баров. Как будто посетитель пытается пробраться к сцене поближе, чтобы услышать знакомые фразы труб, но вместо этого попадает в угар гитарного соло Кэта. И так далее... Does Anybody Really Know What Time It Is? начинается с фортепьянного вступления в стиле Эрика Сати (Erik Satie) или Арта Тэйтума (Art Tatum), в то время как сама песня представляет собой яркую поп мелодию, контрастирующую с абсолютно "некоммерческим" текстом. Questions 67 and 68, ещё одна песня, ставшая визитной карточкой Chicago, открывается риффами духовых, перемежающимися с виртуозными пассажами гитары. И снова это сочетание джазового и рокового начал. Вообще, роль гитары на этом альбоме очень велика. Взять хотя бы Free Form Guitar. Ну, кто ещё решился бы поместить в те времена (да и сейчас) подобный «отвяз» на свой альбом? Наряду с такими экстравагантностями дебютная запись представляет слушателю изобретательные партии духовых, изысканные гармонические схемы, рискованные музыкальные сопоставления. И всё это дополняется разноплановыми голосами ведущих вокалистов: ровным и спокойным – Лэмма, парящим – Сетеры, экспрессивным, не без чёрного влияния – Кэта. Всё это впоследствии станет классическим стилем великой группы. Интересен тот факт, что момент выхода Chicago Transit Authority в апреле 1969-го пришёлся на время запуска новых радиостанций FM диапазона, активно игравших рок-музыку. Особенно станций, принадлежавших многочисленным колледжам. "АМ станции даже и не прикасались к нашим песням, потому что они не влезали ни в какие временные форматы," – говорит Панков. – "Они вообще не врубались в нашу музыку, которая была слишком непохожа на всё, что они до того слышали. И опять же без обрезаний она не входила в их рамки, а мы ничего не знали о редактировании. Потом нам пришлось выпустить 3 сингла из 1-го альбома. Мы сделали новую редакцию и выпустили их. Но и это не сработало. АМ станции были слишком далеко от нас. Так наш альбом стал своего рода подпольным хитом. А вот FM радио, работавшее в конце 60-х, в основном, на студенческую аудиторию, было нашим. Студенты открыли для себя Chicago, и началось. Всё покатилось, как снежный ком. Ты не мог быть хипповым, если не слушал Chicago. Так что, успехом 1-го альбома мы обязаны парням из колледжей, которые распространили слухи о нас повсюду. И слухи эти дошли до поп-чартов". В мае 1969 года альбом проник в таблицу рейтинга Top LP’s журнала Billboard и в конечном итоге достиг 17-го места. К концу 1972 года альбом продержался в этом чарте 148 недель (и это не было концом победного шествия) и на то время побил все рекорды продолжительности. Но даже раньше, к декабрю 1969 года, альбом Chicago Transit Authority, ещё без сингла, стал золотым, а Chicago – знаменитой группой. Глава VI: Революция [font=consolas]Успех первого альбома полностью изменил жизнь членов группы. "Мечта всей жизни – создать хитовый альбом", – говорит Паразайдер. – "Это было поразительно. Мы были близкими друзьями, мы прошли вместе через все трудности, оставив Чикаго, переехав в Лос-Анджелес совсем молодыми, мы оставили семьи. Мы действительно крепко держались друг друга, удерживая своё эго. Я не думаю, что кто-то из тех, кто был на моей кухне в тот февральский вечер 67-го, когда мы решили положить наши жизни на создание группы, мечтал о личной славе. Наоборот, тот факт, что мы были абсолютно безликими, командой, скрывавшейся за логотипом, в значительной мере способствовал успеху". И действительно, подобная концепция (часто неверно истолковываемая критиками) обезличивания за логотипом Chicago идеально подходила к тенденциям конца 60-х, когда на 1-ое место вышел некий образ группы-творца в противовес творцу-личности. Именно поэтому группа сократила своё название до CHICAGO в первый же год национального признания, избавив многочисленных поклонников от необходимости выписывать бесконечное название в письмах, на стенах и т.д. В начале декабря Chicago отправились в Европу. И не куда-нибудь, а в Англию, страну, ставшую законодательницей музыкальной моды как раз во второй половине 60-х, отодвинув Америку на второй план. Запланированные 14 концертов охватывали и континентальную часть Старого Света. Роберт Лэмм вспоминает, что в течение этого тура группа впервые играла для публики, которая действительно понимала музыку и воспринимала её серьёзно."По правде говоря, мы и сами толком не осознавали, насколько необычным был наш первый альбом", – вспоминает он. – "Мы просто делали то, что делали и надеялись, что это отличалось от прочей музыки настолько, что люди понимали – это что-то другое. Но когда альбом вышел на международный уровень, и публика по всему миру услышала его, вот тогда их всех прихватило. Мы играли в клубах по всей Европе и зрители оказались гораздо более подготовлены, чем в Америке. Когда мы вернулись, альбом уже стал золотым и мы начали потихоньку выступать в роли хэдлайнеров. Но впечатление всё ещё было такое, что американцы «не догоняют» нашу музыку. Они понимали, что группа становится очень популярной, но у нас не было ощущения, что они слышали в музыке то, что мы в неё вложили. И я думаю, что европейский успех, определённая доля уважения к нашей музыке в Европе открыли нам глаза, дали уверенность в том, что мы на правильном пути. Это заставило нас осознать: то, что мы делали, было значительно, художественно, было уважаемо, в отличие от того чувства производства поп- продукта, от которого мы все не могли отделаться в Америке, благодаря публике, прессе и тому, как нас воспринимали звукозаписывающие компании. Это дало нам право думать, что наша музыка – не детские игры. И это сохраняется по сей день". В августе 1969 года Chicago нашли окно в плотном гастрольном графике и между турами записали свой второй альбом. Одной из первых стала песня Лэмма 25 or 6 to 4, над смыслом которой ломало голову не одно поколение фэнов группы. Что означает это название?Лэмм утверждает, что речь идёт просто о времени, что здесь нет никакой мистики, а песня эта о написании песни. Возможно, самой амбициозной пьесой альбома стало творение Джеймса Панкова Ballet For A Girl In Buchannon, оказавшее влияние на настроение всего альбома. "Второй альбом создан с явным классическим подходом", – говорит Паразэйдер. – "Первый был, очевидно, грубоватым и приземлённым, а второй – более гладким, отполированным". "Я был вдохновлен классикой, – вспоминает Панков. – "Я купил Бранденбургские концерты и однажды вечером слушал их. И думал, как это круто. Бах написал это 200 лет назад, а это круто и сегодня. Вот если к этому всему добавить рок-н- | |||
Все файлы предоставлены пользователями сайта для свободного обмена. Рутор.org и наши серверы не располагают какими-либо цифровыми копиями аудио-визуальных произведений, мы храним только информацию о них и торрент-файлы, загруженными пользователями для обмена. Для направления жалоб на нарушения исключительных авторских прав, пожалуйста, пишите на email pollyfuckingshit(гав-гав)ro[точка]ру с темой "удалить не читая" или "авторские права"